Мазохистка (СИ)

Я сидела в ледяной воде и не могла пошевелиться. Грудь бурно вздымалась и опускалась, я все никак не могла отдышаться. Внутри словно что-то рухнуло вниз с большой высоты. “Что это за странное… желание?” Я впервые ощущала нечто подобное и почувствовала некую незавершенность. Это меня сильно расстраивало. Я также поняла, что показала ему что-то, что не должна была показывать. Свою слабость перед ним? Но самое худшее, что ему, как и всегда, нет дела до меня и моих эмоций. Взгляд мой остекленел, я почувствовала, как немеет тело, но мне было все равно.

- Ты хочешь простудиться? – голос Скуало охрип, но говорил он тише обычного. Я ничего не ответила. Мысли путались в голове, а от одного его голоса снова стало тяжело дышать. “Да что же он делает со мной?!” Как ни странно, парень не стал орать на меня: – Вылезай оттуда. – Снова молчу. Губы будто присохли друг к другу. “И с чего это он тут заботу проявляет? Я же прекрасно знаю, что дела ему – заболею я или нет”. – Женщина,…

- Я не м-могу… – я с трудом разлепила губы. – Не могу… п-пошевелиться.

Скуало подскочил ко мне, бросил в сторону какую-то вещь, что он держал в руках, и вытащил меня из воды. Он поставил меня на ноги, поднял с пола полотенце и принялся меня им растирать. Через пару минут я снова почувствовала свои конечности, но теперь меня начало колотить – зуб на зуб не попадал, шерстяное платье мерзко облепило тело, а с чулок ручьями лилась вода.

- Снимай платье!

- Ш-ш-ш-ш-т-т-тооооо? – мои челюсти отбивали чечетку.

- Руки подними. – Я подняла. Вздохнув, Скуало снял с меня платье и тут же обернул полотенцем.

- Оно м-м-м-мок-к-к-рой-йе, – я начала переступать с ноги на ногу. Суперби снял с крючка свое, обернул сверху, а потом из-под низа выдернул мое.

- Ногу подними.

- В-в-в-вот ещ-щ-щё!

Парень огрызнулся, присел на одно колено и сам поднял мою ногу, стянул чулок, затем проделал то же со второй ногой. Увидев мои синие ступни, принялся растирать руками лодыжки, и вскоре я почувствовала, как кровь снова циркулирует по моему телу. Я отстранилась.

- Дальше я сама. Если не сложно, не мог бы ты принести мне сорочку, она под подушкой. – Скуало поднялся с колен и молча ушел в комнату. В это время я пыталась под полотенцем стянуть с себя мокрое нижнее белье. Я как раз справилась с нижней частью моего ажурного комплекта, когда в ванной снова появился Скуало. Он пытался сохранить невозмутимый вид и протянул мне мою одежду. Я взяла ночнушку, а он все так же продолжал стоять передо мной. Я приподняла одну бровь, тонко намекая, что его дальнейшее присутствие здесь – излишне. Когда Суперби вышел, я непослушными руками сняла сырой насквозь лиф и нацепила сорочку. Теплее мне от этого не стало, так что я снова укуталась в полотенце, и на негнущихся ногах, пошатываясь, вышла из ванной. Скуало стоял прямо за дверью и ждал, непонятно – чего. Однако его присутствие оказалось весьма кстати, потому что все силы, казалось, покинули меня. Я оперлась об его руку, а он обеспокоенно – “правда, что ли?” – посмотрел на меня. Я вымученно улыбнулась:

- Что-то я устала. Можно я подержусь пока за тебя? – кажется, алкоголь еще не до конца выветрился из моей головы. Он ничего не ответил, и я отдернула руку. Он снова тяжело вздохнул, закинул меня на плечо и понес к кровати. Похоже, это становится нашим ритуалом. Прямо в полотенце он укрыл меня сверху одеялом. Потом подошел к шкафу, достал свои пижамные брюки и направился в ванную комнату.

- Стой… полотенце, – я попыталась развернуть его под одеялом, чтобы отдать Скуало.

- Оставь.

- Но как же…

- Обойдусь, – буркнул он и закрыл дверь.

А в моем сознании возникла недавняя картина – мокрая рубашка облегает накаченную грудь, серебристые ручейки струятся по плечам и спине, его дыхание так близко… Внизу снова потянуло, от неожиданности я ойкнула. Да, расти со старшим братом – значит, многого не знать. В школу я не ходила – к нам приходила гувернантка. Подруг у меня не было, любовными романами не зачитывалась. Может, я могла бы прочитать что-то в интернете, если бы знала, что именно искать. Благодаря чрезмерной опеке брата, я росла, практически, в изоляции от всего пагубного, с его точки зрения. И я не виню его. Особенно – теперь, когда узнала правду о своей семье. Хотя, конечно же, лучше б я узнала ее от него. Я вздохнула и закрыла глаза. Веки, словно, налились свинцом, и я быстро заснула.