Мазохистка (СИ)

А она могла дать многое. Да, я никогда не был нежным с женщинами, но то, как я вел себя с нею… Она не знала, но мне всегда было плохо после этого. Сначала я отказывался себе в этом признаваться, но это мерзкое, тошнотворное ощущение, осадком остающееся на душе после того, как я приходил в себя. Вид ее голого тела срывал мне крышу, и я не способен был хоть как-то воспротивиться собственным действиям. Другое дело – почему она это терпела? Девушка ни разу не высказала ни единого обвинения в мой адрес, не попросила быть с ней нежнее, лишь подстраивалась под мои телодвижения и порой просила сделать ей еще больнее. И я делал. Как я мог сопротивляться, если таково мое извращенное желание обладать ею, словно только делая ей больно, проникая все глубже, я мог доказать ей и себе, что она моя. Моя женщина. Была ли она, в самом деле, мазохисткой или просто позволяла мне делать все, что я хотел, чтобы угодить мне? Потому что любила меня? Не одну ночь я провел в размышлениях на эту тему, и даже решил было вести себя по-другому, но каждый раз, стоило мне возбудиться, все происходило так же, как и раньше. Со стороны могло показаться, что я типичный эгоист и садист в придачу, однако это было не совсем так. Если раньше я старался поскорее разделаться, как с чем-то вынужденным, глупой прихотью моего организма, то теперь мне было этого мало. Я откладывал этот момент до предела, стремясь как можно дольше быть с ней единым целым, мучая и себя, и ее, вдыхая аромат ее горячего тела, наслаждаясь сладкими стонами, срывающимися с покусанных губ. Я чувствовал себя живым с ней, но чувствовал, исключительно принося ей боль, впиваясь в ее рот поцелуем, оставляя болезненные засосы на изящной шее и синяки на запястьях. Я не умел – да и не хотел – быть другим, но чем дольше я был с нею, тем сильнее было осознание того, что она заслуживает чего-то большего. Один раз я ее уже потерял, и не мог относиться просто как к безвольной игрушке. В какой-то мере я считал ее своей вещью, да, но постепенно чувство вины все прочнее укоренялось во мне.

Вот и сегодня я, вернувшись с миссии, бежал в нашу спальню, перепрыгивая через ступеньку. Шутка ли – целая неделя воздержания, ночные фантазии, бестолковые вопросы «а чем она там без меня занимается?» Мне необходимо было поскорее убедиться в том, что она все еще моя, доказать, «пометить свою территорию», не знаю. Конечно, там же много «охочих» посягнуть на мою собственность – недопринц, босс и хрен знает еще, сколько подчиненных моих втайне мечтают заполучить мою женщину. От одной мысли об этом в душе разгоралось ужасное чувство, пожирая меня изнутри. Скорым шагом я подошел к двери и боялся ее открыть. Боялся увидеть страшную картину измены. Едва представив ее в объятиях другого, я разозлился и распахнул дверь.

Она лежала ко мне спиной, одна, и чувство облегчения приятным успокоительным обволокло мои расшалившиеся нервы. Бретелька сползла с ее оголенного плеча, и тут я только до конца понял, как же я соскучился по ней. Я захотел поскорее насладиться ее телом и, ничего не говоря, сбросил плащ, рубашку, расстегнул штаны и лег позади нее. От ее волос пахло кофе с корицей. «Я дома», – с удовольствием подумал я и провел рукой по ее животу, спускаясь вниз и стягивая с моей женщины нижнее белье. Приподняв ее ногу, я проник внутрь и словно второй раз почувствовал, что «я дома» – так приятно, привычно и хорошо. Рена застонала, и я больше не мог сдерживать себя. Быстрее, резче, сильнее, глубже. Хочу прочувствовать ее тело полностью, стать одним целым, проникнуть под кожу, под ребра, сделать ее своей, собой. Она стала вскрикивать, что заводило меня до безумия, а потом сказала: «Скуало, мне больно!»

Наш первый раз, и она просит: «Скуало, сделай мне больно, я этого хочу». От этих воспоминаний я лишь возбуждаюсь еще сильнее, и мое тело становится машиной, созданной лишь с одной целью – совершать поступательные движения в ее теле, постепенно наращивая темп. Где-то на задворках сознания появляется слабая мысль: «Она сказала, что ей больно, а не просила сделать ей больно», – но я не могу остановиться. Остановиться – значит умереть. Мне нужно выплеснуть всю свою ревность, злость, раздражение, привязанность, то, как я скучал, как хотел, как думал, как я… люблю.