Мазохизм: Юнгианский взгляд

Джейн (Эго) Наверное, я только вернулась к своим старым уловкам уберечь тебя от моей сверхчувствительности, но, мне кажется, ты не причинишь мне боли. Ты ощущаешь ко мне враждебность.

Дженис (мазохистка) Да, я тоже стараюсь выбраться из этого кошмара. Твое слишком неоднозначное отношение ко мне было довольно трудно выдержать. Конечно, я стремилась собрать отовсюду как можно больше дерьма, и не все было так уж неприятно.

Джейн Ты ведь знаешь, что я всегда втайне нежно относилась к тебе.

Дженис Да, конечно. И все тайны были такими интимны ми… Ты была нужна мне больше всех. Мне не могло быть хорошо с другими, если не было хорошо с тобой.

Джейн О, Дженис, ты ведь очень умная, ты все это понимаешь.

Дженис Я очень много думала, отлежала всю спину.

Джейн Ты очень простая.

Дженис О, довольно. Ты стараешься кое-что сгладить. Я знаю, что ты все еще меня ненавидишь.

Джейн Ты по-прежнему хочешь, чтобы я тебя ненавидела, правда?..

Дженис Я хочу, чтобы ты любила меня по-настоящему. Я хочу, чтобы ты узнала меня…

Джейн Но я говорю о том, что ты хочешь, чтобы тебя не презирали.

Дженис Самое плохое, если на тебя вообще не обращают внимания. Хорошее отношение основывается на обязательстве. Плохое отношение очень важно, оно вызывает сильное напряжение и ужас. Избиение может иметь ритм полового акта. Если ты не заслужила ничего, для тебя все становится подарком.

Джейн То, что ты сказала, тяжело слушать, и до этого будет нужно дойти. Но неужели ты считаешь, что ничего не заслуживаешь?

Джанис О, я ненавижу разговоры о справедливости! Я заслужила, чтобы меня поняли.

Умерщвление, которое испытывает человек, имеет определенные цели, если мы сумеем их определить. В мазохистских переживаниях есть смыслы, заслуживающие того, чтобы о них знали, потребности, которые должны быть удовлетворены. Франц Кафка писал: «Эх, что и говорить, когда надо, хочешь, не хочешь, а приходится учиться. Мне необходимо было найти выход, и я учился как одержимый. Я не давал себе ни минуты покоя, и я нещадно вытравлял из себя все, что мне мешало». При мазохизме человек принимает свою боль — и даже ее приветствует — не из поверхностного удовольствия, а вследствие глубинной необходимости.

Mortificatio — это мучительное действие реформирования, переплавления, изменения — металла, органического вещества, психологического комплекса — для того, чтобы душа смогла возродиться из viassa confusa буквального, однозначного и прямолинейного понимания, односторонних идентификаций и доминирования Эго. Но это возрождение происходит через мучительное познание — гнозис — и через психопатологию («выстраданный смысл»), а вовсе не через божественное прощение.

Психику не нужно ни любить за ее патологию, ни прощать. Благодать — да, но и соответствующая caritas[22] уменьшает ваши желания, но не прощайте мне то, как происходит и становится реальным соединение с божественной силой, т. е. я приношу в жертву этим силам мои комплексы. Пока я ощущаю их в своем смятении, боги остаются абстрактными и нереальными. Прощение ими этого смятения и запутанности, в которые я погружаюсь, раны, раскрывающие мне глаза и позволяющие это видеть, рассеянность и непоследовательность моего поведения закрывают для меня главный путь, открывающий доступ к богам[23].

Внимание и тщательность, с которой мы относимся к процессу mortificatio, стремление разбередить небольшие смертельные раны, посыпая их солью и пробуждая постыдные воспоминания, румянец извращенного желания, понятный лишь человеку, который его испытывает, — все это вместе взятое занимает место в нашей душе и в искусстве мазохизма.

Любая мортификация в душе ощущается как смерть. Иногда у нас появляется ощущение ожидания, пусть смутного и нереального, полуосознанного, что мы находились на пути к смерти и что совершенно бесполезно ей сопротивляться. Отсутствие сопротивления при мазохизме превращается в подчинение смерти, а по существу — в соучастие в ней, это приводит к идее мазохизма как метафорического самоубийства.