Мчс для разбитых сердец (СИ)

— Я молодой и буду, как старик с палкой ходить? — ну разве можно на нее такую злится? Нет. Только видимость создать.

— Нет, не с палкой, а с тростью. Между прочем когда-то каждый уважающий себя мужчина ходил с ней. И ничего. Обычный аксессуар, как перчатки или портмоне.

— Тася, сейчас другое время. Всем сразу будет понятно зачем мне она, — не то чтобы я стеснялся этого, просто бесит показывать свою слабость всем. Не по-мужски.

— А какая разница, кто и что думает? Разве не ты мне об этом всегда говорил? Главное, чтобы тебе нагрузку снизить.

— Тась, ну ты понимаешь, что вряд ли эта хромота пройдет, — заправил ей выбившуюся прядь за ушко.

— Да какая разница что она сделает? Ты не стал из-за этого хуже. Все с тобой и при тебе. А хромота временна. Олег Юрьевич и Ян уверены в этом. Прошел всего год.

— Тася, не всего, а уже год, — нажал не кончик ее носа, отчего она смешно поморщилась. Чудесная моя, как же ты красива. — И раз хромаю, значит и дальше буду.

— Если будешь так к своему здоровью относиться, то да, она с тобой навсегда. Ты пойми перенапряжение также вредно, как и недостаточная нагрузка.

— Да какая уже разница, в МЧС я уже не гожусь, — ну вот, я сказал, что у меня болит.

— Зато для многого другого годишься, — ни капли унижающей жалости лишь вера в меня и мои способности.

— Тась, я не знаю, чего хочу, чем заняться, куда вообще идти! — взъерошил волосы отстранился от нее.

— Тем более, хорошо, что это узнал сейчас, а не спустя много лет, когда отправился бы на пенсию. Сейчас с тобой молодость и сила, а значит и возможностей проявить себя больше.

— Тась, ты меня вообще слышишь? — как можно оставаться такой беззаботной и уверенной, что все будет хорошо?

— Отлично слышу.

— Я не-зна-ю что де-ла-ть! — это злит. Очень. Ну почему надо было об этом говорить сейчас, когда и так тошно?

— А ты не знай, ты просто делай. Неужели ты настолько плох, что совсем ничего не умеешь?

— Представь себе, — отвернулся к окну наблюдая за ней в отраженье.

— Да, проблема. Но ничего и не такие высоты брали, — удивилась. Пожала плечами и вновь теплая улыбка, растапливающая мой лед. Нежно поцеловала. — Ты только руки не опускай, и все будет хорошо. Я завтра с раннего утра убегаю и буду поздно.

— Зря ты согласилась на просьбу отца. У тебя и до этого времени не особо было, а теперь так вообще нет.

— Ты же сам знаешь, что в галерее мне редко удается рисовать. А я этого хочу, понимаешь?

— Нет, котенок, не понимаю. Я сколько раз тебе предлагал открыть свою студию и твори себе на здоровье. А ты?

— А я девушка самостоятельная, — подошла поцеловала в нос взъерошила мои волосы.

— Таська, ты меня с ума сведешь, — эта простая ласка зажгла внутри тысячи солнышек.

— Да? А я думала, что уже это сделала, — легко рассмеялась упорхнула в ванную.

И что тут скажешь? Конечно свела, и, конечно, давно. Но что же у меня язык деревенеет, когда хочу замуж позвать?

Стыдно, что один раз позвал, а потом отказался? Есть такое. И, что теперь мы не поженимся? Глупости. Я никого кроме нее не хочу.

Да что со мной не так?! Эта девчонка все в моей жизни с ног на голову перевернула. И я рад этому. Только опять упускаю возможность.

До самой ночи сидел на кухне смотрел в окно, а мысли таранили мозг. В конце концов устав от них ушел спать. Завтра новый день и я придумаю, что делать или услышу подсказку.

Утро. День вроде и новый, а мысли старые. Ночные посиделки привели к тому, что я не готов сделать предложение красиво. Тася достойна чтобы это было красиво и торжественно, а не тупое: «Тебе пора сменить фамилию».

Звонок в дверь прервал мысли.

— Привет, сын. Как ты тут? — отец выглядел бодрым, свежим и довольным.

— Тася? — взъерошил волосы, что за неугомонная девчонка раздувает панику на пустом месте. Хотя. Она умница, мне и в правду стоит поговорить с отцом. Он сможет меня понять и подсказать как быть, ведь он и сам через это прошел.

— Она, — довольно улыбнулся, но тут же принял строгий вид. — Но я этого не говорил. Девочка волнуется за тебя. Что случилось?

Сев на диван обеспокоенно всматривался в мои глаза, пока я подбирал слова.

— Я не годен спасать людей, — облокотившись на колени опустил голову двумя руками зарылся в волосы крепко их сжал. — Я и работать там не могу и простится с ними тоже не могу.

— Тимофей, — отец слегка сжал мое плечо. — Рано или поздно это случилось бы. Сам понимаешь на пенсию там уходят рано. Некоторые слишком рано, и не редко, посмертно. Тебе повезло ты жив, здоров…

— Я хромой, — отец все верно говорит, черт, но больно-то как от осознания, что слишком рано я ухожу.

— Это временно. Через полгода-год и следа не останется. А если и останется, то это не будет так явно бросаться в глаза. Сын, что тебя тревожит? — он как всегда, понимает глубже, чем поверхности слов.

— Я не знаю, что мне делать. Десять лет спасал людей, и это единственное, что умею. Неожиданно, — криво ухмыльнулся.

— У тебя есть еще экономическое образование, помнишь? — не это мне хотелось бы услышать, но что поделаешь.