MDCCCLIII

…Тем не менее, мне кажется, что Звонарь готовится ударить в колокол для меня; великая тьма сгущается вокруг, когда звуки опускаются до тихого шепота, и вопросы должны навечно остаться без ответа, когда память растворяется в бесконечной черноте, и странные грезы, которые предшествуют окончательному уничтожению, выстраивают передо мной свои иллюзии, — мне кажется, я мог бы снова услышать шелест черной мантии и почувствовать руку, легкую, как иней, протянутую ко мне со сладким вопрошанием:

— Пойдем! Ты же не боишься?

Перевод — Роман Дремичев