Меч

В крошечном городке Мидвэст на Среднем Западе её дружбу с обществом исторического моделирования стали связывать с язычеством и колдовством, выдвигая самые невероятные и совершенно ошибочные предположения, несмотря на то, что единственной целью создания этого общества было просвещение.

В почтовом ящике Келли начала находить анонимки с угрозами. Затем эти записки стали прикреплять к входным дверям. Городские сплетни и слухи привели к тому, что её единственными покупателями остались туристы. Однажды вечером, когда девушка возвращалась из кинотеатра, кто-то напал на неё и прижал к стене. Развернувшись лицом к нападавшему, она сумела отбиться, радуясь, что в детстве родители записали её на кун-фу, но он был в маске и сумел скрыться.

Сообщение в полицию о происшествии ничего не дало, так как там предположили, что она сама спровоцировала нападение. Полицейские поддержали мнение большинства жителей городка, и пресекали любые её попытки получить хоть какую-нибудь помощь для защиты от преследования. Они даже отклонили её заявление якобы из-за наличия «более важных для раскрытия» преступлений. В городишке, где большинство происшествий было связано с пьяницами или магазинными воришками, таскавшими фрукты, такие действительно важные жалобы отклоняли и игнорировали.

Келли надеялась, что именно её обращение в полицию на некоторое время остановит преследователей. Однако вскоре письма стали приходить вновь. А наряду с ними и ксерокопии старых книг, рассказывающих истории о женщинах, обвиненных в колдовстве, повешенных в Англии и колониях, сожжённых в Шотландии и Франции.

Выйдя однажды утром подмести крыльцо и открыть переоборудованную в магазинчик бывшую столовую, девушка обнаружила перед собой свисающую с крыши петлю палача. К петле была прикреплена записка из печатных букв, вырезанных из газеты, с требованием, чтобы «ведьма» убиралась из города, «или». Рассердившись, она отнесла записку в полицию, но там ничего не предприняли, лишь поглядели на бумажку и указали на то, что её имя в ней не упоминается, и нет даже намека на то, что же в действительности означает это «или».

«Или» означало проснуться неделю спустя в горящем доме в постели, объятой пламенем. Когда же её лёгким уже не хватало воздуха и тело сжигала невыносимая боль, а языки пламени поднялись слишком высоко, чтобы найти выход из этого ада, мир перевернулся вверх тормашками, всё вокруг затрещало и вдруг рухнуло…а потом, Келли проснулась здесь. Должно быть, первый раз в жизни она упала в обморок. Девушка помнила, как кричала от боли, шока и ужаса, пока темнота не обрушилась на неё, поглотив всё вокруг.

***

Однако пока она находилась без сознания, случилось что-то из ряда вон выходящее, лежащее за пределами её понимания. И очень странным был тот факт, что при пропаленной одежде, кожа оказалась лишь слегка воспалённой, без волдырей и ожогов. Сейчас девушка была в месте, которое выглядело и напоминало замок, на руках у мужчины, одетого в бриджи и тунику без рукавов, который спорил с другим мужчиной, одетым точно так же. Всё вокруг освещалось сияющими белыми шарами. Они находились в когтистых лапах, которые крепились на железные шесты, расположенные по всему периметру комнаты. Эти лампы выделяли полупрозрачный белый свет и были установлены таким образом, что Келли нигде не смогла увидеть провода, который бы обеспечивал их энергией…

Возможно, они работали на аккумуляторах или же имели силовые кабели, проходящие через перекрытия прямо к одной из металлических опор. Да, но та дверь наверху захлопнулась и заперлась на засов безо всяких признаков пружины, механизма или чего-то иного, похожего на дистанционное управление. От этих мыслей бросало в дрожь.

Келли закусила нижнюю губу, сдерживая слёзы. Она была вся в синяках и ушибах, прижата в нелепой позе к груди совершенно необычного и агрессивно настроенного незнакомца, но лучше бы она поджаривалась, — «неправильная аналогия», — оборвала себя Келли, когда в глазах снова защипало. Совсем недавно, если только у неё не «поехала крыша», она побывала в настоящем пекле…вместе со всем своим нажитым добром: домом, заложенным до последнего кирпичика, и бизнесом, который девушка изо всех сил пыталась сохранять на плаву в течение года, с трудом оплачивая счета и пытаясь содержать себя в этом слишком враждебном мире.

По крайней мере, мужчина, державший её на руках, больше ни на кого не кричал и не нападал, лишь только прижимал к себе её истощённое, покрытое синяками тело. Оставалось только надеяться, что отсутствие внимания со стороны их обоих не вызвано желанием причинить ей худший вред, чем уже был нанесен пожаром. Как, например, изнасилование. У Келли осталось не так много сил в запасе, чтобы отбиться от кого-либо из них. На завтрак она съела всего лишь одну картофелину и половину плитки дешёвой самодельной гранолы[1]. Позволить себе обед или ужин не было никакой возможности.

Она была жалкой, одетой в грязную пижаму…