Меч

— Я дам ей время до того, как мы совершим набег на Секретариат, — сказал он. — Если ситуация не слишком накалится. Тогда я вытащу её. Или раньше, если люди подберутся слишком близко.

— Пять месяцев в военное время могут оказаться очень долгим сроком, брат, — предостерёг Врег. — Держись настороже, ладно? Эта блядская Семёрка беспечно относится к её жизни, а также к её появлению на людях. Да и она сама беспечна, уж простите мои слова, сэр.

— Ага, — сказал Ревик, слегка улыбнувшись. — … Прощаю. Она чокнутая.

Вспомнив, как она говорила перед толпой людей в том платье, он ощутил завиток боли, и его пах тут же отреагировал. Он неизбежно вспомнил выражение её лица позднее тем же вечером, в пентхаусе. Выражение её лица, когда он наконец вошёл так глубоко, что её ногти впились в его спину. Она тоже была груба с ним. Вскоре после этого она ударила его — вероятно, ощутив какие-то отголоски его времени в Вашингтоне.

Он также помнил, как она плакала, как они оба находились в каком-то дурмане секса.

Врег прав. Он хотел большего. Этого далеко не достаточно даже для того, чтобы устранить базовые неполадки в их эмоциях от слишком долгой разлуки. Дважды… почти три раза. Этого далеко не достаточно.

Один из этих раз он растянул, потому что ему нужно было услышать, как она просит. Он всё ещё видел выражение её лица, когда он выманил из неё эти слова. И этого тоже было недостаточно. В некотором роде это лишь усилило его неудовлетворённость. Она сдерживалась с ним.

Он раньше видел, как она теряла контроль, по-настоящему теряла контроль. Он понимал разницу.

Закрыв глаза, он стиснул зубы от прилива боли, когда другой видящий заговорил.

— Ты уже знаешь, что люди попытаются использовать её, чтобы добраться до тебя, — сказал Врег. — И Фигран всё ещё числится пропавшим…

— Четыре месяца, — произнёс Ревик холодным тоном. — Это даст ей время оценить свои варианты. Даже если после этого мне придётся её убеждать, может быть, это не так сильно её разозлит. Она увидит, каково это — когда мы в разлуке. Боль к тому времени охереть как усилится… при условии, что она так долго останется верной мне.

Врег фыркнул, сделав наклонный жест рукой.

— При условии, — пробормотал он.

Ревик нахмурился. Он знал, что старший видящий не пытается его уколоть, но в то же время знал, что этот жест показывал лишь неохотное согласие. Словно он не собирался спорить, но всё равно думал, что Ревик пожалеет об этом решении.

Ревик надеялся на обратное.

Надеялся, что жалеть ему не придётся.

Глава 8 Довольно

Подтянув платье повыше, я принялась возиться с кончиками лямки, стараясь связать их на плече, чтобы не мешались.

Я заметила, что Джон избегал смотреть на меня в этот момент.

Что бы Ревик ни сказал ему в коридоре ранее, это его встревожило. Джон вообще едва смотрел на меня с тех пор, как появился на пороге пентхауса.

Однако сейчас у меня не было времени, чтобы переживать из-за этого.

Мгновение спустя я отказалась от возни с лямкой и вместо этого запахнула на себе смокинг Джона и застегнула на пуговицы.

Я чертовски старалась сосредоточиться на том, куда мы едем, и что я смогу сделать, когда мы вновь выберемся наверх. Я сильно подозревала, что я мало что смогу предпринять, чтобы минимизировать потери, но возможно, мне удастся не допустить ухудшения ситуации. Как минимум, я могла бы попытаться не допустить перестрелки между Адипаном и людьми Ревика, при условии, что Балидор ещё в отеле, и этого ещё не случилось.

Я ощущала Ревика смутными прикосновениями — он наблюдал за мной через конструкцию. Похоже, я не могла почувствовать больше никого, включая Вэша и Балидора, и это говорило мне о том, что теперь Повстанцы контролируют конструкцию отеля вместо Адипана.

Я пыталась связаться с Гаренше, а также с Дорже, Тензи, Гарендом, Чиньей — практически в таком порядке. Я также попыталась послать сигнал Чандрэ, хотя по правде говоря, я беспокоилась о Чан теперь, когда на горизонте появился Ревик. Кое-кто говорил мне, что она поддерживала идею первого Восстания во времена Первой Мировой Войны, и возможно, даже немного сражалась на их стороне.

Как минимум, я знала, что её взгляды разделились, даже сильнее, чем у Касс и Джона.

Однако я боялась, что на деле всё может оказаться намного хуже.

Временами я беспокоилась, что Чан может на самом деле работать на Ревика — то есть, она внедрилась в наш лагерь для него. Балидор предупреждал меня, что в наших рядах несомненно имеются шпионы. Очевидно, внедрение во вражеский лагерь — это обычное дело для видящих, а Повстанцы в прошлом как раз славились разведчиками, проникавшими в самые узкие круги. Во время войны у них имелся свой человек даже в Адипане, не говоря уж о нескольких шпионах среди Семёрки.

По той же причине я сильно подозревала, что Балидор уже ограничивает доступ Чан к информации. Я не спрашивала именно про неё, но знала, что он наблюдает за несколькими людьми более пристально, чем за другими, а также проводит регулярные проверки среди своих людей.