Меч

— Что он сделал? — у меня возникло внезапное и совершенно неуместное желание заржать в голос.

— Элли, — сказал Дорже. Его бледное лицо оставалось серьёзным. — Он доставил его сюда.

Глава 16 Письмо

Я последовала за Дорже по каменному коридору, подавляя огромное количество мыслей, которые пытались выбиться на передний план в моем сознании.

Ревик написал мне письмо?

Что ещё важнее, Ревик написал мне письмо и доставил его сюда, пешим ходом, через какого-то бедного человеческого паренька, которого едва не пристрелили за это?

По словам Дорже, у паренька имелась при себе карта.

Он постучал в заднюю дверь места, где мы находились, и похоже, Дорже считал, что это само по себе вызывает беспокойство. Очевидно, наше местоположение не должно быть таким доступным даже в физическом мире.

— Мы уедем, верно? — спросила я, переходя на лёгкий бег, чтобы поспеть.

— Балидор уже пакует вещи.

— Что насчёт Вэша? — я обернулась туда, откуда мы вышли — на монашескую келью, которую мы оставили несколько коридоров назад. — С ним есть люди? Его свет защищают? Прямо сейчас, имею в виду?

— Балидор только что приказал другому разведчику…

— Пусть их будет двое, — перебила я.

— Да, Высокочтимый Мост.

Мы завернули за угол похожих на лабиринт катакомб из книжных полок, проходя мимо столов с маленькими статуэтками, банками костей и цветных камней, пергаментами, картами, пыльными гобеленами, молитвенными ковриками, колокольчиками и другими ритуальными инструментами. На полу были расставлены деревянные ящики, вмещавшие те материалы, которые не влезли на полки. Всюду вокруг себя я видела артефакты и стопки книг, втиснутые в каменные альковы стен, заполнявшие каждый свободный уголок.

Я миновала камеру Териана, даже не взглянув на дверь.

Мы завернули за последний угол, и я едва не врезалась в Балидора, который стоял с Касс, Джоном, Иллег и Тензи возле двери в более широкое пространство. Потолок в этой части катакомб был низким, и всё же что-то в моей груди расслабилось, как только мы вошли в комнату с цементным полом. Может, это из-за отсутствия бардака. Или, скорее всего, из-за вида деревянной лестницы, которая вела вверх прямо от входа в архивы.

Что бы там ни было, здесь я чувствовала себя не такой пойманной в ловушку. Я осознала, что именно в этой комнате меня ждал торт ко дню рождения, когда мы прибыли сюда.

Балидор держал в руке что-то вроде скрученного куска пергамента. Он напоминал свиток из открытого хранилища, которое мы только что покинули.

Все они повернулись и посмотрели на меня.

Балидор заговорил первым.

— Он нашёл нас, Элисон, — сказал он. — Я прошу прощения.

Он протянул мне пергамент.

Я уставилась на него, затем на лицо Балидора. Обернувшись на суматоху в коридорах, которые соединялись с этим местом, я осознала, что большинство видящих уже занято сбором наших вещей. Я знала, что они наверняка меньше чем через час вытащат меня и всех остальных наверх, забросят в кузова грузовиков, которые сейчас, скорее всего, где-то спрятаны и прикрыты камуфляжем.

Я перевела взгляд обратно на лицо Балидора.

— Прочитай его, — сказала я. — Вслух.

— Элли, — произнёс Балидор. — Я не думаю…

— Просто прочти его, 'Дори, — сказала я. — Он явно пытается сделать какое-то заявление, так что я сомневаюсь, что здесь содержатся заверения в любви, — запустив пальцы в волосы, я посмотрела на других и одной рукой показала на письмо. — Раз уж на кону стоят жизни всех нас, справедливо, чтобы все услышали, что он хочет сказать.

Балидор поколебался ещё секунду.

Затем он со вздохом опустил руку.

Развязав кожаный шнурок на письме, он развернул бумагу.

— «Дражайшая Элисон…» — начал он.

Балидор остановился. Он посмотрел на меня, и его глаза выражали дискомфорт.

— Ой да ну тебя нахер, — воскликнула Касс, выхватив письмо из его руки. Развернув бумагу, она немедленно начала читать.

— «Дражайшая Элисон», — прочитала она, прочистив горло.

Она читала, слегка повысив голос и медленно проговаривая слова. И всё же я слышала его в каждом слове, будто он стоял в этой комнате.

«Прошу, дочитай до конца, потому что я пытаюсь выразить, что чувствую к тебе. Знаю, в прошлом мне это давалось неуклюже, когда вообще удавалось. Я могу лишь надеяться, что ты услышишь меня в этот раз превыше всех остальных, Элли, вопреки всему, что я вечно умудряюсь выразить неправильно или непонятно, как бы сильно я ни старался.