Меч Бедвира

— Ты мало знаешь о том, что лежит за пределами Бедвидрина, — негромко произнес Этан. — Ты не видел глаз бедных детей, страдающих от голода на улицах Монфора. Ты не видел крестьян, вконец разоренных непосильными налогами. Ты не сталкивался с бессильной яростью человека, чью дочь забрали, чтобы она «служила» в доме аристократа, не слышал воплей матери, чье дитя погибло от голода у нее на руках.

Рука Лютиена, державшая поводья, разжалась.

— Я не хочу принимать мир таким, какой он есть, — продолжал Этан. — Я просто знаю, каким он должен быть. А наш отец, лакей беззаконного короля, не имеет силы и храбрости восстать и согласиться со мной.

Этан понял, что его резкие рассуждения наконец начали проникать в наивное сознание Лютиена. Если бы он ударил юношу молотом гномов, тот не был бы настолько оглушен. Несмотря на все их различия, Этан любил и жалел младшего брата, никогда не знавшего жизни без Гринспэрроу, короля, который незаметно лишил их истинной свободы.

— Прощай, мой брат, — серьезно произнес Этан. — Ты — единственный из семьи, по кому я буду скучать. Держи уши и глаза открытыми, а пуще всего опасайся леди Авонезы!

С этими словами он пришпорил коня, оставив растерянного Лютиена посреди двора наедине с необычными мыслями.

Лютиен не спал в эту ночь и одиноко бродил весь следующий день, не слышал Кэтрин, которая звала его через поле. Он не спал и следующей ночью, думая об Этане, о Гарте Рогаре, о своем новом взгляде на Гахриза.

Больше всего Лютиену хотелось встретиться с отцом лицом к лицу, чтобы тот очистился от обвинений, столь смело выдвинутых Этаном.

«Возможно, существует другая сторона вопроса?» — надеялся он.

Но юноша понимал, что этой надежде не суждено осуществиться. Несколько слов, брошенных Этаном, открыли глаза Лютиену, и он не верил, что сможет закрыть их вновь.

И потому на следующее утро он отправился повидать Гахриза не для того, чтобы найти объяснения, но желая высказать собственные мысли, выразить свою ярость по поводу трагедии на арене. К тому же он содрогался при одной мысли, что такая тварь, как Авонеза, собирается стать его матерью.

Он улыбнулся, осознав, насколько совпадают его мысли с мнением Этана, и задался вопросом, не отошлет ли отец и его сражаться на дальней войне.

Он вошел в кабинет, даже не постучавшись, но нашел комнату пустой. Гахриз уже отправился на утреннюю прогулку. Лютиен собрался уйти, спуститься в конюшни и, взяв коня, догнать отца. Однако немедленно изменил намерения, осознав, что Авонеза, вероятно, поехала с отцом, а меньше всего ему хотелось видеть эту женщину.

Юноша удобно устроился в кабинете, изучая книги на полках или глядя на огонь в очаге. Он откинулся на спинку удобного кресла, положив ноги на стол. Лютиен рассеянно перелистывал какую-то книгу, когда дверь распахнулась и дюжий стражник ворвался внутрь.

— Ты здесь откуда? — рявкнул циклоп, угрожающе взмахнув трезубцем. Однако он не осмелился пройти дальше, глядя на Лютиена через комнату.

— Откуда? — с иронией переспросил Лютиен, а затем нахмурился, поскольку он не узнавал стражника, хотя юноша знал всех, принадлежавших Гахризу.

— Откуда! — прорычал грубиян. — Что ты делаешь в личных покоях эрла и эрлессы Бедвидрина?

— Эрлессы? — едва слышно пробормотал Лютиен, чуть не подавившийся этим словом.

— Я задал вопрос! — взревел циклоп, вновь взмахнув трезубцем.

— Во имя всех вулканов Пяти Стражей, кто ты такой, чтобы спрашивать меня? — требовательно спросил юный Бедвир.

— Личный охранник эрлессы Бедвидрина, — без колебаний ответил одноглазый солдат.

— Я — сын эрла, — объявил Лютиен.

— Я знаю, кто ты, боец арены, — ответил циклоп, поводя трезубцем.

И только тогда, когда тот развернулся, показав арбалет, болтавшийся за его широкими плечами, Лютиен узнал его. Он вскочил на ноги, швырнув книгу на стол.

— О тебе не докладывали, — настаивал циклоп бесстрашно. — Так что тебе нечего тут делать. Убирайся, пока я не научил тебя должным правилам поведения!

Циклоп прижал трезубец к груди и стал медленно поворачиваться к двери, как можно дольше не сводя с Лютиена налитого кровью глаза.

Лютиен замер, прикованный к месту чудовищностью ситуации, неожиданно свалившейся на его плечи. Он поклялся отомстить, и сейчас его заклятый враг, который должен был нестись прочь под черными парусами, стоял перед ним.

«Но каковы последствия?» — задавался он вопросом. И какие цели преследовал Обри, оставив здесь именно этого циклопа? Другое дело — Авонеза. Лютиен не мог поднять руку на женщину, не владевшую воинским искусством, но позволить убийце остаться в Бедвидрине — это было выше понимания Лютиена. Уж конечно, виконт должен понимать, что может случиться…

Слова Этана насчет повода ускорить падение Дома Бедвиров прозвучали в мозгу Лютиена, и он понял, что от принятого сейчас решения зависит вся его дальнейшая жизнь.

— Следуй за мной, — велел циклоп, не оглядываясь и открывая Лютиену прекрасный вид на арбалет, при помощи которого он убил Гарта Рогара.

— Скажи, — спокойно начал Лютиен. — Тебе нравится убивать людей, когда те, беспомощные, лежат на земле?