Меч Белогора (СИ)

До них постепенно стало доходить, что лёгкого раскрытия «особо тяжкого» преступления при таком несговорчивом подозреваемом тут явно не ожидается. Как и скорого «звездопада» на погоны. Прямых доказательств моей вины нет. Ну, признался субчик пока в проникновении в чужой дом. Так ведь в самых благих целях! Ну, действительно, нёс девушку на руках до такси, привёз к себе домой. А где криминал-то? Что тут пока можно навесить этому наглому газетному деятелю? Незаконное проникновение в чужое жилище? Без материального ущерба – это мелочёвка. Девушка и правда, могла придти в себя и уйти. Куда? Зачем? Это уж дело десятое. Пришить подозрение в убийстве без тела – невозможно, если лопух сам не сознается и не расскажет всё. Похищение раскручивать? Что-то тоже пока слабовато с аргументацией. Да и с бывалым газетчиком, связываться без мощной доказательной базы, не самое умное дело.

Юридически подкованная троица, видимо, прокрутила эти простые логические построения в своих трёх извилинах и от безысходности уныло начала озираться по сторонам, явно в надежде найти какой-нибудь компромат, улики, которыми можно было бы надавить на меня.

Петухов заглянул под кровать. Капитан выдвинул ящик секретера и начал рыться в лекарствах. Старлей высыпал сумку с вещами Оли на стол и начал копаться в них: нижнее бельё, косметика, зеркальце, какая-то мелочь.

Петухов под кроватью ничего не нашёл и запустил руку под матрац. Начал шарить там.

Я похолодел. Слава Богу, что меч со старинными «цацками» и сумкой Халина я вчера отдал профессору, а не то… Страшно даже себе представить.

Сколько ещё они будут шарить? Как бы не подкинули чего из своего обычного набора – наркотики, патроны, пистолет или даже гранату. Чтобы был повод наехать на меня по полной программе. Знаем мы эти штучки.

Другое дело, что они к этой ситуации, видимо, не подготовились заранее и не взяли с собой ничего такого, что можно было бы мне подбросить. Да опять-таки, визит-то получается неофициальный, без ордера и понятых.

Надо как-то прекратить этот произвол.

Наивно так спрашиваю увлёкшихся шмоном представителей закона

- Товарищи офицеры, а что это вы делаете? У вас есть санкция на обыск в моей квартире? Покажите! И давайте тогда сюда соседей пригласим в качестве понятых. Чтобы они протокол осмотра подписали. Или как свидетели подписали заявление в прокуратуру о ваших незаконных действиях. Я понятно выразился?

Менты остановились и с ненавистью посмотрели на меня.

Да-да, я знаю, что грамотных вы не любите, ребята. Вам с ними сложнее. Они права качают, жалуются. Проще разбираться со всякой темнотой необразованной. Тех припугнёшь, ткнёшь кулаком под дых, так они с испугу всё, что хочешь, подпишут, признаются в том, чего никогда не делали.

С образованными труднее. Всё надо по закону делать, улики собирать, свидетелей отыскивать, массу бумаг писать. Геморрой, одним словом…

В принципе, конечно, стражи порядка могли пропустить мои слова мимо ушей и продолжить обыскивать квартиру. Если бы действительно надеялись отыскать что-нибудь криминальное и прижать меня этим. Но, судя по всему, целью Петухова была примитивная попытка меня запугать, а не искать иголку в стоге сена. Если бы я «раскололся» и сам признался бы в своих преступлениях, я бы сэкономил заваленному другими делами следователю массу времени и нервов. Да и другим работникам правосудия тоже.

Просто, по-человечески, их всех понять можно. Работа у них такая.

Но ведь я не преступник! Я не похищал Ольгу, не убивал Халина и никак не могу им помочь иначе, как сказав правду.

После моего замечания вся троица почувствовала, что ими в данном случае выбрана не самая лучшая тактика. Запугать объект не удалось.

Менты младшего офицерского состава перестали копаться в вещах и уставились на Петухова, ожидая от него, как от старшего по званию, предложения какого-нибудь достойного выхода из сложившейся ситуации. Пока свидетелей происходящего нет, можно не беспокоиться о последствиях. Но свидетели могут появиться и тогда с этим, подкованным в законах газетчиком, неприятностей не оберёшься.

Мне показалось, что в тесном пространстве десятиметровой спаленки что-то изменилось. Напористость и наигранная уверенность гостей в своих правах наткнулась на спокойствие хозяина и готовность его к грамотной обороне.

Люди в форме, наконец, задумались о том, что они делают и о возможных неприятных последствиях.

Я был на своей территории и в своём праве. Я пустил гостей к себе, и я так же мог выставить их из своей квартиры. Конечно, чисто теоретически. Без соответствующих официальных бумажек, присутствующие в форме ничем не отличались от любых других посторонних граждан.