Меч для дракона

Пока Хвостолом размышлял на эту тему, жизнь вокруг него шла полным ходом. На громадном зиккурате богини, под котором и томился связанный дракон, готовились к великому магическому обряду. Он должен был начаться ночью, когда полная луна окажется в зените. Тысячи жриц, ремесленников и рабов трудились не покладая рук. Паромы, везущие избранных культа Гинго-Ла, богини смерти, один за другим приставали к пристани на северной оконечности острова. Эта ночь принесет с собой полное и окончательное уничтожение врагов, обосновавшихся в Дзу. Тогда весь мир узрит беспримерную славу могучей богини. Настало время ей воссиять на горизонте, в прах повергнув всех еретиков, поклоняющихся Эуросу.

В то же время на восточном берегу расположилась громадная армия сипхистов. В захваченных ими пригородах не прекращались грабежи и разбой. Сипхистские солдаты, по большинству простые, одурманенные новым богом федды, в тотальном разрушении выражали свою вековую ненависть к богатым горожанам и их образу жизни.

Пока федды громили все подряд, инженеры сипхистской орды не теряли времени даром. На доброй дюжине площадок полным ходом шла постройка осадных машин. Ради необходимых для них бревен сипхисты просто-напросто разбирали окрестные дома.

С высоких стен Урдха за ними наблюдали легионеры Аргоната и солдаты оставшихся в городе частей императорской армии. Это были отборные полки урдхцев – единственные, которые еще могли по-настоящему сражаться.

Сам Император, разумеется, давно покинул бы город, но день и ночь находившаяся с ним Рибела и слышать не желала о бегстве. Император и весь его двор останутся в Урдхе вдохновлять горожан к обороне.

В Аргонат уже ушло сообщение о случившемся с просьбой прислать морем помощь. Кроме того, требовалось очистить реку от пиратов, и для этого нужен был военный флот.

Тем временем инженеры легионов вместе со своими коллегами из императорской армии поспешно восстанавливали стены и готовились к отражению вражеских штурмов.

На стенах устанавливались котлы для кипячения масла. Целая армия служанок должна была подносить дрова и полные кувшины. Когда масло кончится, предполагалось перейти на воду. Лучники Кенора, все как один, готовили древки для стрел, а кузнецы из всякого металлолома, железных украшений и даже кухонных принадлежностей тысячами ковали наконечники. Строились катапульты, запасались каменные глыбы, для того чтобы через стены метать на головы врага.

Теперь генерал Пэксон оказался в своей родной стихии. Этот вид войны он понимал, как никто другой. В чистом поле, где решительность порой оказывалась важнее всего, Пэксон чувствовал себя не в своей тарелке, но тут… Тут он мог потягаться с кем угодно.

Пэксон работал до упаду. Он спал по несколько часов в сутки. С помощью Королевы Мышей, не отходившей от Императора ни на шаг, он без труда выполнял самые невероятные требования своих инженеров.

Кое-кто из кадейнцев и даже некоторые марнерийцы все еще надеялись спастись морем. Но оставшихся в порту кораблей не хватило бы даже на один легион. Не говоря уже о двух. А значит, об отступлении можно было забыть. Пэксон так и сказал генералу Пикилу. Задолго до того, как флот Аргоната придет им на помощь, легионам придется сражаться не на жизнь, а на смерть с численно превосходящими силами противника.

Впрочем, пока что сипхисты не торопились штурмовать Урдх. Окружив город и перекрыв все въезды и выезды, они, казалось, готовы были ждать целую вечность. Великая армия Сипхиса возьмет город тогда и только тогда, когда сочтет это нужным.

Но если на западном берегу реки царило относительное затишье, то о восточном береге никак нельзя было этого сказать. Где-то около полудня напротив Острова Богини появился большой отряд сипхистов. Осмотревшись, его командиры послали своих людей разбирать близлежащие дома. Вскоре постройка плотов шла полным ходом.

             

ремя в подземелье тянулось невыносимо медленно. Но наконец день все-таки пришел на смену ночи. Релкин прекрасно понимал, что, если он не убежит, это будет последний рассвет, который ему доведется встретить. Час за часом юноша нервничал все сильнее. Куда подевалась Миренсва? Если она не поторопится, он кончит свою жизнь на алтаре проклятой богини.

Целую вечность спустя свет начал меркнуть. Надежда покинула юношу. Миренсва не сумела найти ключ. Может быть, ее поймали. А может, она просто решила, что затея эта слишком рискованна. А может, она будет равнодушно наблюдать из толпы жриц, как ему перережут глотку черным обсидиановым ножом и вырвут из его груди еще бьющееся сердце.

При мысли о жертвоприношении Релкина прошиб холодный пот. И не только из-за того, что ему суждено было погибнуть. Он просто не мог забыть о Лагдален. Покончив с ним, жрицы уложат ее на алтарь, и кровь их, сливаясь в единый поток, потечет по тысяче ведущих вниз ступеней.

Сжавшись в комок, Релкин старался ни о чем не думать. Но день уже кончился, и наступила ночь. Скоро взойдет луна, и жрицы придут за своей жертвой.