Меч эльфов. Наследница трона

— Пещера посвящена памяти моих самых известных предков. Тому, кто не знает, что стоит за всеми этими вещами, все это может показаться хламом. Но когда я прихожу сюда, история моей семьи оживает, и я понимаю, за что сражаюсь! — Гисхильда указала на разбитый щит. — Его носил мой предок, король Лиондред, в битве Трех Королей. Тогда фьордландцы, эльфы и тролли заключили союз, чтобы отбить первую попытку Церкви Тьюреда завоевать мою родину. Они одержали большую победу. Король последовал на тропы альвов за моим предком Мандредом и не вернулся.

Она повернулась и развела руки, словно хотела охватить все странное наследство предков.

— Вон те кости принадлежали Рагне, дочери короля Ньяульдреда. Она бросала их, чтобы по образованному ими узору читать будущее. Некоторые кости — останки троллей, утонувших в озере, когда Ульрик Зимний Король и его жена Хальгарда принесли себя в жертву для того, чтобы остановить вторжение. Говорят, Рагна забеременела от Мандреда, потому что наш предок время от времени возвращается во Фьордландию, хотя и родился более тысячи лет назад. Вон тот лук…

Люк поднял руки.

— Слишком много историй. Они слишком запутанны. Ты расскажешь их мне постепенно. Иначе, боюсь, я не услежу за ходом твоих мыслей. У тебя есть далекий предок, который родился тысячу лет назад и время от времени возвращается во Фьордландию. И, если я правильно понял, делает детей своим правнучкам?

Гисхильда улыбнулась.

— Наверное, это звучит очень странно. Мой предок Мандред отправился в путешествие вместе со своими друзьями-эльфами Нуредредом и Фаредредом вот уже много столетий тому назад, чтобы разыскать возлюбленную обоих эльфов. Иногда он возвращается во Фьордландию. Некоторым правнучкам он действительно сделал детей. — Теперь она улыбалась очень широко. — Некоторые, наверное, просто утверждали, что встречались с ним, чтобы выпутаться из неприятной ситуации. Если женщина в моей семье беременеет от Мандреда, вопросов никто не задает.

Люку история не очень понравилась.

— Ты имеешь в виду, что прелюбодейки…

Она угрожающе подняла палец.

— Думай, что говоришь. Ты не забыл, чем мы занимались на озере?

— Это же совсем другое! Я знал тебя задолго до твоего мужа. Он…

— По закону Фьордландии он мой муж. Большинство моих ярлов не поняли бы того, что мы сделали. Наказание чужеземцу, который блудит с замужней фьордландкой, заключается в том, что его закапывают в землю по шею. А потом на него натравливают парочку медведедавов, которые разгрызают ему голову. Наказание женщины длится дольше, и оно гораздо более жестоко.

Люк медленно выдохнул. Что за кучка полоумных варваров!

— Я знаю, что ты сейчас думаешь, — раздраженно произнесла Гисхильда. — Прежде чем ты позволишь себе судить мой народ, подумай разок над тем, что делают со своими жертвами вопрошающие.

— Но ведь то еретики и предатели, — напомнил Люк.

— Ах, я и забыла. Конечно же, это совсем другое дело. Тут любая жестокость оправдана. Ведь в конце концов речь идет о благе Церкви и о чести Тьюреда.

— Вот именно, — ответил Люк, и прежде, чем эти слова сорвались с его губ, он уже готов был откусить себе язык. Он совершенно забыл, насколько ироничной она могла быть.

Гисхильда громко расхохоталась.

— А ты все такой же, как и раньше.

Но ее смех был уже не тем теплым, необидным… В нем было что-то лающее, дикое. То был смех отчаяния.

— Ты — один из них, Люк, до глубины души. И ты любишь меня. И тоже — до глубины души. Как ты это выдерживаешь? Сердце не разрывается?

Он кивнул.

— Да, иногда такое чувство возникает.

— Оглянись по сторонам, Люк. Все это — реликвии моей семьи. Каждый предмет, который ты видишь, связан со мной. В каждой долине этой страны мои предки проливали кровь. Большинство историй, которые я могу рассказать тебе, заканчиваются трагически. Ты знаешь войска, которые собрала твоя Церковь, лучше меня. Не думаю, что смогу победить на этот раз. Но я знаю, что не сдамся. Даже в том случае, если мне придется выйти одной против целого войска. Если ты останешься рядом со мной, то можешь надеяться только на кровь и слезы. А если я вернусь в Фирнстайн, мы будем вынуждены скрывать нашу любовь. Эта любовь разрушит мое королевство. Она не имеет права на существование. Как бы мне ни хотелось. Идем, я должна тебе кое-что показать!

Она пошла в дальнюю часть пещеры. Там она указала на дыру в скале, окруженную сотнями золотых паучков. В свете янтаринов насекомые казались почти живыми. Люк подивился искусству ремесленника, создавшего их. Лапки паучков были такими тонкими! Глаза — из осколков оникса.

— За этой занавесью находится пещера, посвященная Луту, Ткачу Судеб. Это то место, где я провела последние недели. Место, дарящее красивые сны, если умеешь думать о прекрасном. Но если на сердце твоем черно, оно сведет тебя с ума.

— Ты мне не веришь?

— Разве у меня есть причины для этого?