Меч эльфов. Рыцарь из рода Других

Даже у капитанов галеас не было таких апартаментов. Лишь сейчас Гисхильда заметила цветы на столе. Они выглядели чужими, пышные, пурпурные… Никогда прежде ей не доводилось видеть таких цветов.

Гисхильда провела на корабле много лун. Поэтому чувствовала даже самые мельчайшие изменения. С тех пор как она проснулась, легкое покачивание корабля постоянно уменьшалось. Должно быть, они вошли в большую бухту или гавань.

Наверху, на палубе, кто-то выкрикивал команды, но толстые деревянные стены мешали разобрать слова. До Гисхильды доносились только непонятные звуки…

Она заспанно потянулась. И тут она заметила, что на ней тонкая ночная сорочка. Ее раздели! Мысль о том, что кто-то совершенно чужой снимал с нее одежду, испугала.

Гисхильда села. Хотела одеться. Вещи лежали на стуле, аккуратно сложенные. Казалось даже, что их вычистили.

В тот же миг дверь каюты открылась. Вошла женщина, которую она видела только один раз, будучи ребенком, но чье лицо она не забудет никогда. Морвенна… Казалось, за все эти годы она не постарела ни на день. Она выглядела точно так же, как и той жуткой зимней ночью, когда эльфийка помогла появиться на свет ее младшему братишке Снорри, чтобы потом потребовать от отца отдать ей сына, как только тому исполнится семь лет.

— У тебя болит голова? Тошнит? — спросила Морвенна, не тратя времени на приветствие.

— Со мной все в порядке, — ледяным тоном ответила Гисхильда.

Эльфийка подошла вплотную к ней и посмотрела в глаза.

— Это ты называешь «в порядке»? — Она обернулась, взяла со стола небольшое зеркальце и молча протянула его Гисхильде.

Девушка ужаснулась. Ее левая щека опухла и переливалась всеми цветами радуги — от темно-сиреневого, с различными оттенками голубого, до светло-коричневого.

— Взглянув на твое лицо, можно подумать, что ты проиграла драку с троллем. Во время неудачной посадки ты ударилась головой о палубу. — Внезапно эльфийка улыбнулась. То была холодная, отстраненная улыбка. — Если принять во внимание твое поведение, ты, наверное, еще помнишь меня. Значит, от удара в твоей голове перемешалось не все.

— Где я?

— На «Боевом скакуне», флагманском корабле флотилии эльфов. Мы как раз входим в гавань Вахан Калида. Ты останешься здесь, в этой каюте. Мы не предоставим тебе свободу передвижения. Пресечем попытки к бегству. Я наслышана о тебе, Гисхильда Гуннарсдоттир, и приняла меры предосторожности. Очень может быть, что весь день тебе будет плохо, будет кружиться голова. Твоему телу нужно привыкнуть к влажной жаре. Многим это так и не удается сделать. Климат здесь, на севере Лесного моря, не очень пригоден для людей. Когда наступят сумерки, я вернусь за тобой. — Она указала на одежду на стуле. — И если ты достаточно умна, то не наденешь одежды заклятых врагов Альвенмарка.

Об останках и обманах

Гисхильда злилась. Весь день ее терзал страх. Нескольких мгновений, проведенных с Морвенной, хватило, чтобы заставить ее снова почувствовать себя ребенком. Она даже расплакалась. Ей было стыдно из-за этого, она даже ненавидела себя. Нельзя так легко выходить из равновесия! Однажды она станет королевой. И она должна уметь сохранять спокойствие в любой возможной ситуации!

Вид Морвенны вернул давно похороненные чувства. Тоску по брату. Воспоминания о счастливых мгновениях детства. И в первую очередь — воспоминания об отце. Большую часть времени он проводил в военных походах, и тем не менее она всегда чувствовала, что он любит ее. Ей не хватало его взглядов. Он гордился ею. Даже когда она делала что-то не то и он ругал дочь, в его глазах читалась гордость. И этой безусловной любви ей не хватало больше всего.

Гисхильда бросила взгляд на платье, висевшее на спинке стула возле стола. Кобольд принес его днем. Оно было того цвета, который принимают очищенные яблоки, когда их съедают не сразу. Платье было легким и сидело так хорошо, как ни одно платье еще на ней не сидело. Она только примерила. Ткань ласкала кожу, вызывая возбуждение. Чего бы она только не отдала за то, чтобы Люк увидел ее в этом платье!

Гисхильда грустно улыбнулась. Люк… Потом выпрямилась. На ней были одежды ордена, а поверх них — кольчуга. Рапира и кинжал пристегнуты к бедрам. Одежда была тяжелой. Ткань создана для того, чтобы согревать человека влажными осенними ночами в Валлонкуре. Носить это здесь, в этом чужом мире, было равносильно пытке. Швы натирали ее мокрую от пота кожу. Но она не хотела, чтобы Морвенна командовала, что ей надевать. Она — принцесса Фьордландии! Эта эльфийка ей не указ.

Так и стояла Гисхильда у запертой двери и ждала. Блестящая муха носилась по огромной каюте, а потом исчезла за разноцветным стеклом. Каким бы красивым ни было окно, сквозь него город казался расплывчатым. Гисхильда с трудом различила мощные башни. На некоторых, казалось, росли деревья. Большинство башен, похоже, были выстроены из белого камня… Чужими были они, эти башни с куполами, широкими арками и террасами, расположенными друг над другом словно лестницы.