Меч эльфов

«— Ты поклялась защищать своих братьев и сестер.

Обвиняемая кивает. Говорит тихим голосом: „Да, таково было мое устремление во всех моих поступках“.

— Почему ты сложила с себя полномочия комтурши в Друсне?

Обвиняемая: „Потому что я не хотела, чтобы этот пост был запятнан моими поступками. Надеюсь, благодаря этому ордену удастся отстраниться от меня, если мои дальнейшие поступки причинят вред“.

— Разве ты забыла клятву, которая связывает нас всех вместе? Как нам отстраниться от тебя, не предавая при этом наших идеалов?

Обвиняемая: „Можно было бы сказать, что мной руководили Другие. Кто следует за Другими, для того законы нашего ордена уже не действуют. Так написано в…“

— Сестра, нам известен статут нашего ордена.

Обвиняемая потупилась: „Конечно“.

— Чем ты оправдаешь то, что пролила столько крови ради принцессы-язычницы, никогда не служившей нашему делу?

Обвиняемая: „Я не предполагала, что произойдет“.

— Как ты могла оставить ее на попечение нашего собрата, в душевном здоровье которого мы сомневаемся?

Обвиняемая: „Я ошибалась, полагая, что там она будет в безопасности“.

— У сумасшедшего?

Обвиняемая: „Я думала…“

— Вот как, ты думала, сестра? Твои поступки не производят такого впечатления. Твои поступки увеличили пропасть между Древом крови и Древом праха. Будучи комтуршей, ты знала, насколько близка была Церковь к расколу в те дни. Как ты могла поступить столь необдуманно?

Обвиняемая: „Я надеялась свести войну с язычниками к бескровному концу. И осознанно принесла в жертву сотни жизней, чтобы спасти тысячи. Я…“

(В рядах рыцарей, присутствующих на суде, слышатся громкие крики. Маршал ордена угрожает, что заставит их покинуть зал.)

Обвиняемая: „Не важно, что получилось из моих поступков, я всегда действовала из наилучших побуждений“.

(Снова крики.)

— Разве ты считаешь твое похищение принцессы Гисхильды, дочери Гуннара, успехом?

Обвиняемая: „Нет, но ведь нельзя было предусмотреть, что наш собрат предаст нас и…“

— Не говори об ошибках других! Разве не было твоей ошибкой доверять этому брату и предоставлять ему такую ответственность?

Обвиняемая снова кивает: „Конечно, это было ошибкой“.

— Ты сознаешь, какое наказание предполагают правила ордена за ошибки, так сильно повлиявшие на состояние ордена, как твои?

Обвиняемая: „Но кто обманут был и кто подвергает орден опасности, против того должен смело говорить самый нижайший послушник. И обманувшийся должен быть заперт в свинцовом саркофаге до тех пор, пока жизнь не уйдет из него, чтобы душа его никогда не нашла пути к свету и миру и чтобы он не бродил среди нас, мешая миру в душах живущих“.

(Замечание к протоколу: обвиняемая точно процитировала статью СХХV Статута ордена)…»

Выписка из протокола дисциплинарного суда, призванного расследовать

проступки рыцаря Лилианны де Дрой, стр. VII

и далее из записи второго дня слушания дела,

записано на третий день после летнего солнцестояния, в первый год Божьего мира