Меч Господа нашего. 4. Прелюдия беды. 5. Мрак под солнцем

Ежу было понятно, что засвеченным в инциденте со стрельбой оперативникам оставаться в Пакистане нельзя. Отношение пакистанских властей к легально и нелегально присутствующему в стране американскому персоналу было все более и более враждебным.

Ссанг Йонг, резко взяв с места, выкатился из гаража. Де Соуза — сел за руль только что купленного ими пикапа, несколько раз газанул, слушая звук мотора. Нормально… до точки дотянет. Остановиться где-нибудь в горах из-за поломки — часто означало смерть и нелегкую…

Пикап тронулся с места, подкатил к фургону, где Джордан стоил и смотрел на связанного, лежащего на полу фургона человека, которого ни взяли. Что-то подсказывало ему, что с этим человеком совсем не все ладно…

Де Соуза — вышел из машины, залез в фургон, который они видели последний раз, прикинул глазами, как удобнее взяться.

— Помоги, что встал! — раздраженно бросил он.

Интересно… кто же ты есть…

Пакистан. Район севернее г. Читраль Неконтролируемая территория Продолжение

Нажав на кнопку отбоя гражданского спутникового телефона INMARSAT — Том Янгерс, начальник передовой базы ЦРУ, известной как Футбол, выругался нецензурной бранью…

— Что там, сэр?

— У них нет свободных птичек, все задействованы на медэвак-миссиях. Ждать придется как минимум сутки…

— Мать бы их…

Еще один ЦРУшник — начал доставать из большой упаковки пивные банки, выставляя их на стол. Де Соуза, как лучший друг Джека — вскрыл бутылочку с джинном, аккуратно вылил ее на стол так, чтобы образовалась длинная, через весь стол полоса. Чиркнул зажигалкой.

— За Джека, парни.

— За Джека…

На столе — полыхнуло пламя, огненная полоса — как символ войны. Грубые, бородатые мужики, не вылезавшие с военных и прочих передовых баз вот уже десяток лет — прощались с одним из своих, который обречен был уйти на гражданку.

— На гражданке он не сможет — убежденно сказал Джордан, прихлебывая пиво.

— Нет, не сможет — согласился Янгерс.

Все знали, что это значит. Они играли в игры со смертью и эта игра — настоящая, живая, с самыми высокими ставками — затягивала настолько, что на гражданке было существовать уже невозможно. Здесь — они жили настоящей жизнью, и друзья были настоящими, такими, которые вытащат из под шквального огня и будут тащить до вертолета, пока сами не упадут замертво. А выходя в отставку и поселяясь в маленьких тихих пригородах — они обречены были до смерти копошиться в мелких, мерзких проблемках. Выбирать самую дешевую заправку в округе и спешить на рождественскую распродажу. Разбираться с соседом, который громко включает музыку по вечерам, и думать, стоит ли попробовать починить сломавшуюся машину самому — или все-таки гнать ее дилеру. Терпеть придирки менеджера на работе. Но самое страшное приходило ночью — кинолента жизни стремительно прокручивалась назад, и ты возвращался в Афганистан или Ирак с жесткими как нож взглядами, с взрывами у дороги, с щелчками снайперских пуль по камням и мертвыми друзьями. У многих вернувшихся — месяцами, а то и годами не было нормальной половой жизни. Многие не могли нормально спать и напивались, чтобы заснуть. Почти все — не могли смотреть телевизор. Все это — приводило в общество анонимных алкоголиков, в психушку, в тюрьму, к адвокату по бракоразводным делам. Многие — нанимались в частную военную компанию и снова улетали туда, где можно было жить по-настоящему, ограничивая общение с семьей редкими встречами по Скайпу да посылкой денег из жалования. Почти никто из сидящих за этим столом с горящей полосой посредине — не помнил, какими они были до того, как началась GWOT, не знали, будут ли они живы через неделю или через месяц и не представлял, что они будут делать, когда так же как и Джек отправятся на гражданку, по доброй воле или вынужденно.

— Черт возьми, по крайней мере, этот парень сохранил обе ноги, обе руки и свой х…й — пошутил кто-то. Настроение было совсем не праздничное.

— Ладно, парни, хватит — подвел итог Янгерс…

Парень, который собирался поставить на стол еще по банке — переменил свое намерение. Напиваться — было не место и не время.

— Что за хрен сделал это с Джеком? — грубо спросил Пит по прозвищу «Акула»

— Черт его знает — ответил Де Соуза — там такое месиво было. Все пошло ко всем чертям, когда Ник начал палить…

— Черт там был снайпер! Ты что, хотел бы получить гостинец тридцатого калибра в башку, а?

— Легче, легче. Я тебе верю, парень. Ты не из тех, кто будет палить куда попало…

— Что за парня вы взяли — не унимался Акула.

— Пит, заткни пасть! — грубо сказал Янгерс.

— Этот парень чертовски странный — сказал Гарри Нослер, один из отрядных медиков, бывший медик с вертолета-медэвака — я его осмотрел мельком. У него есть сведенные татуировки.

— Татуировки?

— Да. И кажется, этому парню делали пластическую операцию. Кожа на подбородке натянута.

Все поняли, о чем идет речь. Кто бы он ни был — исламистом он быть не мог. Исламисты не признавали татуировок, считая их осквернением. Человека, сделавшего татуировку — могли за это зарезать.

— Надо его допросить, нахрен.