Меч и его Король

Ну, представляешь себе, что с ним одним еле мирились, а тут еще ведьма брюхатая в доме. И вот когда пришла ее пора, не мог он никого из местных баб дозваться, чтобы ей помогли. И уже двое суток длились роды, так что сил у матери совсем не стало.

И вот посреди зимней вьюжной ночи…

— Как хорошо. Почему-то все удивительные вещи происходят в мороз и непогоду.

— Но это и правда было так. Словом, стучит некто в дверной косяк: сама-то дверь была кожаная, как и вся хижина. Кузнец открыл — и увидел девушку лет пятнадцати от силы. Ну вот как тебя — только, разумеется, наши женщины покрепче будут. Собой не так уж хороша, да и одета совсем просто: темное всё. И холщовая сума через плечо.

Говорит:

— Я к тебе со своей незадачей пришла, а тут у тебя твоя собственная. Ну-ка, подвинься. И воды мне побольше нагрей — самый чистый снег от порога возьми и на очаге растопи!

— Кого-то эти слова мне напоминают. Стиль знакомый.

Стелламарис улыбнулась.

— Тогда полагай, что не сказка это, но меня все ж не перебивай.

Поглядела девица на роженицу и говорит:

— Выбирай теперь. Или оба умрут, и мать, и дитя, или один сын у тебя останется. Считай, мертвые они.

— Делай что знаешь, — говорит Бран. — Ни в чём тебя не упрекну.

Достает лекарка самозваная из сумки склянку и нож….В общем, напоила она еще живую Альбе сонной водой и вырезала сомлевшего ребенка из её чрева. А потом стала его окунать то в горячую воду, то прямо в талый снег. Ожил младенец и так-то шибко закричал!

— Нет у него матери, не будет и чем кормиться, — говорит Бран.

Альбе-то во сне, на нее наведенном, скончалась.

— Я тебе сюда молочную козу за рога притащу, — говорит девушка. — Неужели так мало тебе платят, что и на это не хватит?

— Сколько ни есть, всё на похороны уйдет, — отвечает он.

— Пустое, — отвечает она. — Сам ведь знаешь.

И ведь в самом деле — говорится, что никого им не пришлось хоронить, будто растаяло тело пришелицы в дальнем тумане, что её вытолкнул из себя, и в морской пене, которая породила.

— Всё равно, — отвечает Бран, — медь из моих рук как река течет, а серебро частыми каплями сочится.

Тогда говорит девушка:

— Будут у тебя верные деньги, если мою беду своими руками разведёшь.

— Какую такую беду?

— Нужен мне меч, какие в твоих родимых краях делают, а мне в здешних — не хотят и более того не умеют. Чтобы прямой клинок был мне по грудь, а рукоять длиной в обе моих ладони, ни больше, ни меньше. И яблоко на конце рукояти — такого же веса, как сам клинок. И чтобы не ржавел он, не тупился и лёгок был в моих руках, точно дуновение ветра.

— Зачем тебе это? — спрашивает Бран. — Ты ведь не воин.

Видишь ли, о том, что не отковать ему такое оружие, Бран даже не заикнулся. Ведал заранее, что сумеет.

— Да, — говорит она. — Я не солдат, а лекарь. Но такой, что не от одних хворей лечит, а и от самой жизни.

— Быть того не может, — говорит кузнец.

— Уж как-нибудь поверь, — смеется девушка. — Так сделаешь? Сколько скажешь — столько и заплачу. Что решишь — то и дам тебе.

— Уговор, — Бран ей отвечает. — Только не насчет этого клинка, но насчет второго, если он тебе занадобится. Пока-то одним золотом или серебром с тебя возьму — знаю, что этого звону ты припасла ровно столько, сколько надо.

И по рукам ударили.

— Откуда она знала, что он такой добрый оружейник, если до того он этого не показывал? — спросила Фрейя.

— Сказка это, разве не помнишь?

— А из чего Бран должен был отковать двуручник?

— Может быть, принесла она ему железо вместе со звонкой платой, а, может статься, и сам он разведал самородное. В Готии его немало.

Вот минует месяц — нет меча. А девушка всё ходит к мастеру, мастерово дитя обихаживает. Ладный сынок у кузнеца. Веселый, смышленый да здоровенький. Проходит другой — опять дело не сладилось. Говорит девица:

— Чего недостает тебе, кузнец? Железо имеется, огонь в печи жаркий, молот тяжел, наковальня широка, руки твои сильны.

— Три вещи нужны, чтобы отковать такой меч, какой ты хочешь, — говорит Бран. — Три священных влаги: материнское молоко, отцово семя и кровь будущего владельца, чтобы все их в один узел связать.

— Кровь я тебе дам. Что до семени твоего — не стоит и спрашивать. Но молоко — как его взять у мёртвой и похороненной?

— Когда кормила Альбе наших близнецов в Счастливых Землях, — отвечает кузнец, — изобильна была она молоком, вот и отлил я сущую малость в серебряную флягу. Не прогоркло оно за время скитаний и не свернулось, а до сей поры оставалось свежим. Уж о нём-то не беспокойся. Но за это всё будешь передо мной в долгу вдвое большем.

Надрезала девица себе кровяную жилу над сосудом, влил в него Бран молоко из серебряной фляги и прочее, что положено, сотворил. И в первый расплав добавил.

Долго после того работал кузнец, но отковал меч такой, как надо, и вручил девушке. А потом говорит:

— Сделать тебе еще и ножны к нему?

— Не стоит. На то у меня свои мастера найдутся.

Завернула клинок в свою глухую накидку и унесла.