Меч и ятаган

— В таком случае, сэр Томас, — дон Гарсия улыбнулся, — приветствую вас самым радушным образом. Особенно учитывая вашу безупречную репутацию на полях сражений без малого всей Европы.

То, что о нем наслышаны и в сравнительно далекой Барселоне, Томаса слегка удивляло.

— Это было годы назад, — смиренно улыбнулся он.

— Неважно. В военном деле опытность значит всё.

— Почти. Но и число кое-что да значит.

Дон Гарсия похлопал англичанина по руке:

— Надеюсь, ваше путешествие сюда протекало благополучно.

Перед глазами у Томаса мелькнули грозные шторма, сопровождавшие их без малого полпути до Испании. Тем не менее об этом он умолчал, ограничившись кивком.

— С учетом времени года, впечатления от поездки у нас вполне благоприятные.

— Атлантика зимой бывает подобна дикому зверю, — цепко глянул дон Гарсия. — Хорошо, что вы до нас добрались. Достойно похвалы. Для обороны Мальты понадобится каждый человек, каждый меч, каждый мушкет… Ой, да что это я! — спохватился он. — Вы ведь, должно быть, утомились. Прошу вас, присаживайтесь. Я не хотел нарушить вашей трапезы.

Когда все четверо сели, Томас отодвинул от себя тарелку, еда на которой оказалась нетронута. Сделать то же самое он исподтишка указал и Ричарду: негоже оруженосцу уплетать в одиночку перед старшими по званию.

— Сэр Томас, прошу извинить меня за то, что нарушаю традиции этикета и прямиком перехожу к делу. Просто перед отплытием на Сицилию у меня осталось мало времени. Скажите мне, что вам известно о положении на Мальте?

— Лишь то, что поведал мне рыцарь, доставивший в Англию письмо с вызовом. Он сказал, что из донесений осведомителей Великий магистр прознал о намерениях султана захватить Мальту, чтобы раз и навсегда покончить с Орденом Святого Иоанна.

— Это действительно так, — дон Гарсия кивком подтвердил достоверность этих сведений. — На уме у него занять Мальту, и через это защитить свои пути снабжения. И этот его замысел мы должны сорвать. Его общую стратегию я знаю назубок. Вот уже много лет Сулейман и его союзники-пираты расширяют свое влияние в западном Средиземноморье. Каждую весну мы с тревогой ждем, когда на восточном горизонте появятся акульи плавники их парусов, но пока сарацины довольствуются тем, что пробуют на прочность берега Италии, Франции и Испании, захватывая наши суда и совершая набеги на прибрежные села и городки, чтобы разжиться невольниками. И до сих пор мы мало что могли им противопоставить. Пока мы, получив сообщение, отправляли к месту флотилию, нечестивцы уже успевали ускользнуть. Тем временем я делал все от меня зависящее для подготовки наших оборонительных рубежей, а также галер к внезапному и, увы, неминуемому вражескому нападению. И вот это время настало, сомнений нет. Наш осведомитель в Стамбуле видел приготовления неприятеля своими собственными глазами. В Золотом Роге сейчас тесно от галер и галеонов, а по суше к городу ежедневно подходят целые обозы с порохом, боезапасом, осадными орудиями и провиантом. У стен Стамбула яблоку негде упасть от десятков тысяч солдат, ждущих посадки на корабли. — Испанец, чуть отстранившись, забарабанил пальцами по подлокотникам кресла. — В том, что турки не пройдут, не может быть сомнения. Этого момента я сам давно ждал. Более того, страстно жаждал. Настал судьбоносный год, когда нашей вере суждено возвыситься — или же пасть под тенью полумесяца.

— Насчет возвыситься — не знаю, а выстоять мы должны, — твердым голосом произнес Томас. — Если же Ордену суждено погибнуть, то пусть то, как это произойдет, послужит примером стойкости остальному христианству.

— Уповаю на правоту ваших слов, сэр Томас. Если государи Европы не договорятся меж собой об общем противостоянии угрозе, наша скорбная участь предрешена, и народы наши будут вынуждены склониться перед ложной верой. Единственное, пусть и небольшое, утешение в том, что мы с вами этого срама уже не застанем. Клянусь здесь, перед вами, что я погибну с мечом в руке и благословенным именем Иисуса на окровавленных моих губах и не буду целовать ими туфлю Сулеймана.

— Мы все в этом клянемся, — сказал на это Томас и сделал крестное знамение.

После недолгого молчания вновь заговорил дон Гарсия.

— Свои силы я решил сосредоточить в пределах Сицилии. Его Величество уведомил все европейские державы, что если они надумают присоединиться к нашему великому делу, то могут посылать своих солдат и корабли к нам на Сицилию. С Божьей помощью у меня в распоряжении окажется достаточно галер для противостояния армаде Сулеймана. Кроме того, это придаст моим действиям гибкость: если он вздумает вначале ударить по Мальте, то я тронусь на юг, а если высадится в Италии, то поплыву на север.

— Мудрый замысел, благородный дон, — одобрил Томас.

— Мудрый? Пожалуй, — улыбнулся Гарсия. — Но только если я получу все обещанные мне силы. А иначе шансов на победу у нас, прямо скажем, негусто.

Кашлянув, подал голос Фадрике:

— В каком бы мы ни были меньшинстве, с нами Бог. А потому одолеть нас невозможно. Бог наш истинный, а значит, всемогущий, и не допустит этого.