Меч и ятаган

Томас поторопился, лавируя между настилов, и застал своего компаньона над небольшим сундуком, выдвинутым из-под нижней полки. В самом деле, в тусклом свете подсвечника виднелся герб злосчастного Питера де Лонси, искусно прорисованный по выпуклому рельефу. Там, где прошлась рука Ричарда, стирая наросшую за десятилетия паутину пыли, поблескивал лак. Добротность изделия подчеркивали аккуратные полосы медной ковки. Спереди на сундуке красовался изящный замочек. Ричард снова выудил свои приспособления.

– Держите свечу над замком. Ближе, вот так… С этим, боюсь, придется повозиться. – Он выбрал отмычку потоньше и вставил в скважину. Лицо его застыло в строгой сосредоточенности; пальцы вкрадчиво выщупывали, искали наугад тонкие нюансы механизма. – Не могу до конца прочувствовать зубчики… Тонкая работа, такие механизмы редко встречаются… Ч-черт.

Эту отмычку он вынул и выбрал другую, самую мелкую из всех, что были на кольце. Снова приступил, прикрыв глаза. Пальцы напряженно работали, казалось, независимо от тела. Напряжение передавалось и Томасу; не выдержав, он отвел взгляд и стал взволнованно смотреть в сторону выхода из хранилища.

– Долго еще?

Ричард сердито открыл глаза.

– Не дольше, чем надо. Умоляю, дайте сосредоточиться.

– Да-да, конечно. Но все равно поторопись.

Юноша снова весь ушел в работу, стиснув зубы в мучительном усилии уловить, прочувствовать, разгадать норов упрямого устройства. Наконец, вынув отмычку, он устало отер лоб.

– Не получается. Работа этого замочника, похоже, мне не по зубам. Прямо-таки гений мастерил.

– А ну-ка посмотрим, сдюжит ли твой гений против моего архимедова рычага. – Томас на корточках примостился возле Ричарда, вынув при этом кинжал. Тонкое, но прочное лезвие протиснулось в малозаметную щель между крышкой сундука и корпусом, как раз рядом с замком.

– Что вы делаете? – насторожился Ричард.

– А вот что, – крякнув в усилии, Томас обеими руками что было силы даванул на перекрестье рукоятки – сначала раз, потом другой. Лезвие, звякнув, подлетело, наддав снизу по внезапно подпрыгнувшей крышке. – Понял?

– Вот уж точно, сила есть – ума не надо, – кольнул взглядом Ричард. – Теперь каждый, кто посмотрит, увидит, что замок взломан.

– Да кому она нужна, эта коробчонка? Ты на пыль-то погляди: к сундуку все эти годы никто не притрагивался. Всё: доставай, за чем пришли, ставь сундук на место, и уносим отсюда ноги, да побыстрее.

Ричард проглотил свой гнев и поднял крышку. В свете свечей на дне предстал средних размеров кошелек, туго набитый монетами. Неплотно затянутый ремешок открывал зазор, в котором угадывался теплый блеск золота. Рядом лежал серебряный крест с цепочкой; центр распятия украшал рубин. Были еще Библия, стопка писем и кожаный, трубкой, чехольчик. Ричард бережно поднял его и оглядел. Крышечка на нем была запаяна воском с каким-то орнаментом.

– Оно, – помолчав, односложно бросил Ричард. – Вот за этим мы и пришли. Да-да, – повторил он, видя прикованный к кожаной трубке взгляд Томаса. – Можете не смотреть: это королевская печать. Большая печать Англии. – Словно опомнившись, эсквайр встрепенулся и уложил драгоценную вещь в свою сумку. – А теперь пора.

Он закрыл крышку и задвинул сундук обратно, позаботившись, чтобы наружу торчал тот его бок, на котором не потревожена пыль.

– Идемте, – сказал Ричард, решительно выпрямляясь и подхватывая свечу.

Осмотрительно заперев за собой замок подземелья, он первым прошел через караульню, где двое часовых так и валялись у стола. Один из них слабо простонал и снова умолк. Нарушители поставили свечи и покинули помещение, торопливо прошлепав по коридору, а затем через главное караульное помещение взошли наверх, во внутренний двор. Здесь они приостановились удостовериться, что двор по-прежнему пуст, и вышли через главные ворота, где в омуте тени все так же лежал караульщик, мелко и прерывисто дыша. Желание как можно скорее убраться из форта словно вторило эхом, усиливая перестук шагов по подъемному мосту.

– Кто там? – окликнул голос со стены. – Мишель, ты, что ли?

Ричард застыл, но Томас дернул его за рукав:

– Теперь уж поздно. Идем, не останавливаемся.

Мост они пересекли и быстрым шагом двинулись по плацу.

– Мишель, ты? – снова позвал голос. А затем уже встревоженно: – Эй! А ну стой!

Команду они проигнорировали и сорвались на бег – вначале трусцой, затем и во все тяжкие, – пока не добежали до угловой рыбацкой лачуги, возле которой оставили свои башмаки. Со стороны собора над крышами Биргу разносился многоголосый хор песнопения. Невдалеке послышались шаги; кто-то шел, невнятно меж собой переговариваясь. Томас с силой дернул к себе Ричарда и набросил на него и на себя угол кстати подвернувшейся сети, развешанной для просушки. В проулке пролегло вначале несколько теней, а затем показались несколько силуэтов. Они приближались.

– Да мало ли что он говорит, – бубнил один. – Помощи-то нет и не предвидится. Одни мы в этом, как есть одни. Покуда сил хватит.