Меч и Крест

— Послушайте, — приняла Соломоново решение Ковалева, — по-моему, вам лучше лечь и немного отдохнуть. Нам ведь все равно нужно хозяина дождаться. А у вас, кажется, температура. — Она деликатно коснулась Катиного лба и попыталась уложить красивую брюнетку на диван.

К ее глубокому удивлению, женщина не сопротивлялась.

— А у меня анальгин и аспирин есть… Я вам сейчас дам, — зачастила Маша.

— А на фига ты их с собой таскаешь? — искренне изумилась Землепотрясная.

— На всякий случай… — Заботливо сняв с Кати туфли, Маша накрыла ее клетчатым пледом, очень кстати наброшенным на спинку дивана.

— А хочешь, я возьму тебя к себе секретарем-референтом? — внезапно спросила Катерина. И смахнув свои презрительно щурившиеся очки, устало вздохнула. — Так трудно найти нормальный персонал. Все носятся со своими амбициями, насморками, чувствами. Никто не понимает, что они не люди, а функция. Но ты, я думаю, можешь быть даже многофункциональной! Будешь зарабатывать больше родителей. Увидишь, как они перед тобой забегают.

— Нет, — уверенно покачала головой Маша. — Мой папа не такой. Он ни перед кем не забегает.

— Что ж, — отрешенно согласилась Катя, склоняя голову на подушку дивана, — есть и другая реакция на власть — революционная. И если у тебя такие родители, я тебе искренне сочувствую. Они воспитали тебя абсолютно оторванной от жизни. Поэтому ты с такой готовностью веришь в сказки.

— А ты у нас самая умная, да?! — взбеленилась Чуб.

— Не надо, Даш, — неожиданно жестко остановила ее подруга. — Ей и так труднее всех. Именно потому, что она действительно самая умная. А осознать такое умом невозможно. В это надо верить. А чтобы верить, нужно быть хотя бы немножечко дурой.

— Ду-умаешь? — потрясенно переварила сентенцию Даша.

— И разговор про работу она завела потому, что ей как бы трудно акклиматизироваться в этой неестественной для нее ситуации. Вот она и попыталась сконцентрироваться на чем-то привычном. А еще она просто хотела сказать мне «спасибо». Просто иначе это делать она не умеет. Ой…

Вздрогнув, Маша виновато посмотрела на Катерину, смутившись, что они так бесцеремонно обсуждают вслух ее слабости, и увидела, что прорезиненное лицо красивой брюнетки вдруг дрогнуло и растеклось.

— Спасибо, — неумело прошептала она. — Правда, спасибо тебе…

— Ой, смотри! — заорала Даша сиреной. — Твоего показывают! — И подскочив к телевизионному пульту, увеличила громкость до ушераздирающих размеров.

«Мы не сатанисты! — с пафосом закричала с экрана непристойно красивая голова Мира Красавицкого. — Мы — диггеры! Наше увлечение — достаточно опасное, и мы всегда очень осторожны, хотя бы потому, что лучше других знаем, к каким опасным последствиям может привести завал или наводнение под землей. Обвинения против нас — голословны! И если власти бессильны, я и мои друзья сами выясним, чьих рук это дело!»

— А красивый все-таки, гад! — смачно цокнула языком Чуб. — На такого самого надо вешать табличку: «Опасно для жизни. Не подходи, убьет!» В крайнем случае, покалечит… Выходит, он и есть — диггер? Он ту девку угробил? Он же твой одногруппник, она — одногруппница. Они общались?

— Да. — Маша мгновенно пожалела, что поделилась с Чуб папиной историей.

«Через два часа после задержания по подозрению в убийстве своей одногруппницы Маргариты Боец лидер группы диггеров Мирослав Красавицкий был освобожден из-под стражи, — возразил Даше невидимый корреспондент новостей. — Двое свидетелей подтвердили его алиби на момент убийства. Однако следователь Владимир Бойко, ведущий это чудовищное дело о сатанинском жертвоприношении в православном храме, считает, что снимать подозрение с Красавицкого пока рано. Рабочие, ликвидировавшие уже вторую за два дня аварию, изначально обвиняли в них „детей подземелья“. Кирилловские пещеры открыты! И являются ли юные исследователи киевских коллекторов любителями истории или за их увлечением скрывается иное страшное хобби, покажет только время».

— Это не он, не он ее убил! — пролепетала Маша заплетающимся от волнения языком. — Ты же слышала, у него алиби!

Оглянувшись в поисках хоть какой-то поддержи, она обнаружила, что Дображанская спит, закопав в подушку лицо и натянув плед до самых ушей, словно громыхающий звук подействовал на нее, как идеальная колыбельная. Быть может, именно трупы и протекающие трубы и умиротворили Катину душу — мир снова был жесток и реален. А над Катиной головой, похожая на пушистую рыжую шапку, пристроилась чрезвычайно довольная соседством Изида Пуфик. И Маша вспомнила: многие люди верят, что кошки способны вытягивать болезни из своих хозяев и потому всегда ложатся на «больное» место…

— Да с такой мордой ему любая баба алиби подтвердит! — презрительно дернула плечом Чуб. — И какого это адвоката надо нанять, чтобы наши менты тебя через два часа из обезьянника выпустили? Верно, родители у него — не дворники? Красавец, да еще и мажор — хуже и не придумаешь!

Маша громко шикнула на нее и, махнув на притихшую Катю, схватила подругу за рукав пиджака и потащила ее в коридор.