Меч и перо

- Мне кажется, султан Тогрул вынашивает недобрый замысел осуществление которого является целью этого его путешествия в Аран. Он неспроста замышляет остановиться в вашей деревне. Я считаю, до прибытия сюда армии Тогрула велиахд, его брат узбек и Талиа-ханум, должны уехать в Гянджу. Если Тогрул действительно замышляет новое преступление, в Гяндже ему не удастся осуществить его, так как все гянджинцы - сторонники велиахда.

Фахреддин поддержал идею Низами. Гёзель тоже одобрила ее.

Старый Джанполад, поблагодарив Низами за заботу о благополучии его внуков, распорядился позвать трех деревенских аксакалов. Когда старики пришли, у них спросили разрешения на отъезд из деревни велиахда Абубекра с женой и братом.

Аксакалы дали свое согласие.

На следующий день после отъезда велиахда Абубекра в Гянджу, султан Тогрул подъезжал к деревне Пюсаран. Известие об этом пришло в послеобеденный час, когда все крестьяне находились дома.

Фяхреддин и Низами, которым было любопытно взглянуть на пюсаранцев, вышедших встречать хекмдара, спустились к небольшому лугу у дороги.

Впереди всех стояли три аксакала. За ними в ряд выстроились старики, чуть подальше --мужчины всех возрастов. Все были одеты одинаково.

По другую сторону дороги стояли пожилые женщины, за ними женщины помоложе, а позади всех - девушки и парни.

Молодежь была одета во все белое, старики и старухи - в голубое.

Низами, положив руку на плечо друга, тихо сказал:

- Если бы люди во всем мире жили по законам, существующим в этой деревне, тебе никогда не пришлось бы извлекать из ножен свой меч. Мы напрасно смеемся над нашими отцами и дедами, которые говорили: "Придет время, волки и овцы будут жить в мире!" Сейчас, глядя на жизнь пюсаранцев, я не считаю эту мысль такой уж смешной и вздорной. Мы еще раз убеждаемся в том, что все зависит от жизненных условий и воспитания. Ты согласен со мной, Фахреддин? Я опять не могу не поспорить с мыслями великого Фирдоуси. Взгляни на этих людей! Как они дружны, как едины! Разве все это не есть результат воспитания?! Волк не сразу становится безжалостным хищником. Я убежден, волчонка можно воспитать вместе с овцой, и он будет привязан к ней, как к родной матери. Фирдоуси говорит: "Если дочь порочной, развратной матери отдать на воспитание в благородную, добропорядочную семью, все равно, когда она ощутит себя женщиной, она пойдет по дурному пути своей матери". Доказать ошибочность такого суждения легко, - достаточно представить себе обратное: если мы возьмем маленькую девочку, родившуюся в честной, благородной семье, и отдадим на воспитание дурной женщине, несомненно, она вырастет не такая, как ее родители, а пойдет по пути той, с которой жила и которая ее воспитывала. Да, да, людские нравы зависят от условий жизни и воспитания. Беда народов заключается в том, что их правительства, издавая законы, не думают о счастье и воспитании своих подданных. Законы владык мира обеспечивают счастливую жизнь лишь небольшой кучке людей, стоящих у власти. А разве нельзя сделать, чтобы крестьяне из других деревень жили так, как пюсаранцы?! Можно! Но кто позволит?! Подобная жизнь, подобное общество невыгодны правителям и их подручным.

Вдали на дороге показался туг [туг - древко с привязанным конским хвостом, знак власти падишаха ] , возвещающий о приближении тахтревана султана Тогрула.

Низами и Фахреддин поспешили вернуться в деревню.

Султан Тогрул остановился в доме Джанполада. Жена покойного атабека Мухаммеда Гёзель оказала высокому гостю радушный прием.

Хекмдар, узнав о том, что велиахд Абубекр и его брат Узбек уехали в Гянджу, помрачнел и нахмурился.

- Значит, мои племянники не пожелали встретить брата своего отца? сердито сказал он.

- Они поспешили в Гянджу, чтобы организовать там торжественную встречу элахазрету, - слукавила Гёзель.

После того, как Тогрул отдохнул с дороги, ему доложили, что в Пюсаране находится посольство гянджинцев.

- Скажите послам, я приму их после вечерней трапезы, - ответил Тогрул.

Хекмдару не сказали, кто возглавляет посольство. Знай он, что в Пюсаран приехали Низами и Фахреддин, возможно, он не пожелал бы принять их.

Когда вечером в дом Джанполада пришли двенадцать аранцев и султан Тогрул увидел своих недругов поэта Низами и Фахреддина, он догадался, кто виновен в отъезде велиахда Абубекра и его брата Узбека из деревни Пюсаран.

Падишах встретил послов неласково и лаже не сразу предложил им сесть. Он долго разговаривал со своими приближенными, не обращая никакого внимания на аранцев, затем, обернувшись к Низами и Фахреддину, спросил:

- Зачем пожаловали, уважаемые?

Низами почувствовал настроение Тогрула.

- Мы приехали передать элахазрету привет и желания аранского народа, сказал он.

- Мне известны эти желания! Что касается привета аранцев,сомневаюсь в его искренности, так как я не видел сегодня ни одного из вас среди встречавшей меня толпы.

- Торжественная церемония встречи элахазрета султана будет организована у Гянджи, нас же послали к вам совсем по другому делу.

- Интерсно, зачем?