Мечь и перо (Часть 1)

Все дивились бесстрашию Низами, который не побоялся приехать в Ширванское государство в столь мрачное время.

Отдохнув один день и побывав в бане, Низами надел праздничную одежду и вместе с сыном отправился во дворец хагана.

Придворные Абульмузаффера встретили его без всяких почестей. Поэт около часа прождал, сидя на веранде дворца, - ему сказали, будто хаган отдыхает после трапезы.

Видя такое невнимание, Низами начал сожалеть о своем приезде в Шемаху. А ведь не так давно хаган Абульмузаффер приглашал его на жительство к себе во дворец и даже прислал в Гянджу специальных послов.

Под мышкой у Низами была его только что завершенная поэма "Лейли и Меджнун".

Наконец его пригласили к хагану.

Владыка Ширвана сидел в окружении визирей и придворных. Низами поздоровался.

Абульмузаффер ответил на приветствие, не вставая с места:

- Добро пожаловать, уважаемый поэт, рады тебя видеть! - Хаган деланно улыбнулся и продолжал: - Удивительно, как ты не испугался ширваншаха и пересек нашу границу в столь беспокойное время?! Но раз ты уже здесь, садись!

Низами, поклонившись, сел.

- Скажи мне, закончил ли ты поэму "Лейли и Меджнун", которую я тебе заказал? - спросил ширваншах.

- Да, закончил и привез. Если поэма понравится хагану, я уеду из Шемахи преисполненный гордости.

Низами развернул большой шелковый платок, в который была завернута поэма, и приподнес ее Абульмузафферу.

Ширваншах открыл изящно переплетенную книгу и начал вслух читать предисловие:

Мне просторечье низкое претит,

Твое наречье тюркское претит,

Поскольку я - монарх, мой сан высок,

Да усладит мой слух высокий слог.

Прочитав эти строки, он метнул на поэта грозный взгляд.

- Что это значит?! Ты решил в своей поэме ответить мне на мои мысли, которые я высказал, делая тебе этот заказ?! Зачем это тебе понадобилось? Или ты хотел этими строчками подчеркнуть мою враждебность к азербайджанскому народу и его языку? Очевидно, получив мой заказ, ты воспылал ко мне враждой, которая потом из сердца перекинулась в твой мозг. Я вижу, тебе неприятно писать стихи по-фарсидски. Не так ли?

- Работая над поэмой, я старался быть искренним, - ответил Низами. - Я вижу, хаган сердится, - точно так же был рассержен и я, когда получил от него заказ. Для каждого человека родной язык, родная литература и родной народ - святы!

Абульмузаффер изумленно смотрел на Низами.

- Вот ты каков?! Выходит, и твоя кровь тоже заражена бунтарской проказой?.. Забирай свою книгу, и ступай вон! Подобные творения не достойны моей награды. Напрасно ты затратил столько труда!

Низами взял поэму и поднялся.

- Я написал это не для того, чтобы получить награду, - сказал он. - Я написал поэму по-фарсидски затем, чтобы хазрет хаган еще раз убедился в высокой культуре, талантливости и способности азербайджанского народа, который им презираем, чтобы хаган понял: такой народ никогда не примет ярма иноземного господства.

Поклонившись, Низами покинул дворец Ширваншаха.

Наследный сын ширваншаха Абульмузаффера возвращался из Багдада в Ширван. На пути его был Тебриз.

Как раз в эти дни Кызыл-Арслан получил от Низами письмо. Поэт писал:

"Великий хекмдар!

В Аранском государстве продолжают царить произвол и бесправие; по-прежнему нет связи с центральным правительством, Хамадан и Багдад далеки от Северного Азербайджана. Все это позволяет ширваншаху заниматься самоуправством. Сейчас в его тюрьме томятся тысячи безвинных азербайджанцев.

Совсем недавно был брошен в тюрьму поэт Хагани. Желая спасти его, я поехал в Шемаху, повез ширваншаху свою поэму "Лейли и Меджнун", написанную по его заказу. Предисловие к поэме не понравилось хагану, он оскорбил меня и вернул мне мой труд.

Таким образом, мне не удалось помочь поэту Хагани. Ширваншах считает его причастным к заговорщикам, которые подготавливали покушение на его особу.

Эмир Инанч не желает защищать права жителей Северного Азербайджана, временно проживающих в Ширванском государстве, называя их всех приверженцами Кызыл-Арслана..."

Через два дня после получения этого письма Кызыл-Арслан встречал наследного сына ширваншаха. Владыка Азербайджана решил продемонстрировать гостю военную мощь своего государства и приказал войскам собраться в районе между Яныгом, Сардари и Тебризом.

Дорога от Яныга до Тебриза, по которой предстояло ехать наследнику ширваншаха, была устлана дорогими коврами. У яныгского источника были разбиты сотни шатров. Здесь высокий гость должен был обедать.

Над шатром из красного шелка, который предназначался наследному сыну ширваншаха, был сооружен золотой купол. С обеих сторон у входа выстроилось несколько десятков рабоз, опоясанных широкими позолоченными поясами, с позолоченными палицами на плечах.

Сто тысяч молодых всадников, прибывшие из Урмии, Хоя, Маранда, Карадага и Хамсы, сопровождали наследного царевича от города Ковкана до Яныга.

В Яныге сына Абульмузаффера встретил визирь Кызыл-Арс-лана Шамсаддин и передал ему привет от владыки Азербайджана.

Отдохнув несколько часов в своем шатре, наследный царевич перешел в другой большой шатер, где все уже было готово к трапезе.