Меч и ручка

«Я бы никогда так не смогла», – подумала Халила. Конечно, она мечтала об этом; в своих тайных, самых амбициозных фантазиях она представляла себя в этом самом тронном зале, управляющей Великой библиотеки, и в мечтах все преклонялись перед ее мудростью. Сейчас же это казалось абсурдным. Смирение являлось основой ее веры, и она была убеждена, что Аллах возвысит ее, если она действительно когда-либо этого заслужит. Но не сейчас, не в эти отчаянные времена. Халила была благодарна, что профессор Мурасаки была здесь и могла нести это бремя.

Как только Халила подумала обо всем этом, Мурасаки глубоко вздохнула и опустилась на трон архивариуса. Она сложила на коленях руки и сказала:

– Я готова.

Халила повернулась к дверям. Она чувствовала себя одинокой в этом огромном зале, однако ощущение это было обманчивым; помимо Мурасаки, здесь уже находилось около сотни других людей, но в таком грандиозном пространстве даже толпа казалась каким-то хрупким, одиноким собранием. В тени стояло много библиотечных солдат. Халила сделала жест, и двое из них открыли большие двери в задней части помещения.

И остальные члены Конклава Великой библиотеки хлынули внутрь. Тысячи профессоров в черных мантиях. В десять раз больше библиотекарей и сотрудников. Большинство из них никогда не бывали в этом зале и, как и Халила, похоже, были поражены величием сложившейся ситуации. Шаги гостей замедлились, когда они вошли внутрь, и толпа, естественно, поспешила заполнить пространство. Однако профессоров и сотрудников, присутствующих в Александрии на данный момент – тех, кто не находился в других регионах или же не бежал с архивариусом, – все еще казалось слишком мало.

«Нам не хватает столь многих, – подумала Халила и ощутила болезненный укол где-то внутри. – Столь многих». Однако отец и брат Халилы были в первых рядах собравшихся, и она поспешила обнять их обоих, готовая чуть ли не расплакаться от одной благодарности за то, что они здесь. Отцу нездоровилось; он выглядел слабым и постоянно дрожал от кашля. Однако он был жив.

Халила заключила уставшее лицо отца в свои ладони и сказала:

– Ты уже показался медику?

– Покажусь, дитя мое. Скоро. Обещаю. – Его улыбка осветила мир Халилы. – Я не мог позволить себе пропустить сегодняшний день. Даже если бы меня пришлось сюда нести, я бы прибыл.

– Не слушай его. Он шагает своими собственными силами, – сказал брат Халилы и заключил ее в объятия, отчего ноги Халилы оторвались от пола, а дыхание сперло. Улыбка у брата была широкой, как и всегда, будто бы он не бывал в тюрьме и на грани гибели. – Халила. Кто бы мог подумать, что моя маленькая сестренка может оказаться такой храброй? – Должен был догадаться, – сказала ему Халила, отчего его улыбка чуть погасла. – В конце-то концов, я же никогда не боялась тебя.

– Я не такой уж и грозный.

Это было ложью. Салех являлся одним из самых способных мужчин из всех, каких Халила знала, а знала она нынче немало. Она решила не продолжать спор и вместо этого снова повернулась к отцу:

– Ему вообще стоит быть здесь?

– Попробовала бы его не пустить, – сказал Салех. – Я прослежу, чтобы он показался медику. Но сейчас дай ему насладиться моментом. Ему нужно увидеть, что Великая библиотека восстановилась, прежде чем идти отдыхать. Всем нам нужно.

Теперь, когда все профессора вошли и заняли свои места, следующая шеренга, вошедшая в зал, была сформирована из военных: нарядно одетых солдат, торжественных и гордых. Во главе их вышагивал капитан Никколо Санти. Он выглядел серьезным, понимая возложенную на него ответственность, и когда его войска заняли свои места по краям огромного зала, он двинулся вперед по длинному пространству белого мрамора. Толпа в черных одеждах расступалась перед ним, а затем Санти подошел к подножию лестницы пьедестала и опустился на одно колено, прижав кулак к сердцу.

– Ваш труд на благо Великой библиотеки не имеет цены, – сказала профессор Мурасаки. – Как избранный архивариус, я благодарю вас за вашу преданность и дальновидность и приветствую вас в этом священном месте. Готовы ли вы принести присягу?

– Готов, – сказал Санти. – Я клянусь служить Великой библиотеке телом, разумом и кровью так долго, как это будет угодно архивариусу. Клянусь защищать библиотеку от всех врагов, внутренних и внешних. Клянусь соблюдать законы и заветы Великой библиотеки и, когда прикажут, направлять и возглавлять армию в бою. Клянусь защищать знания и их слуг, где бы им ни угрожала опасность.

– Тогда поднимайтесь, Никколо Санти, лорд-командующий Высшей армией, – сказала Мурасаки. – Капитаны Высшей армии: вы подтверждаете это повышение?

Каждый капитан, поняла Халила, стоял по стойке «смирно» рядом с каждым подразделением войск, и один за другим они сделали шаг вперед, приложили кулаки к сердцу и сказали:

– Подтверждаю.

Здесь были десятки командиров. Высшая армия объединилась вокруг Санти.