Меч и щит

— К реке! — и понесся туда, даже не посмотрев, скачут ли за мной братья. Ясно было, что в стенах акрополя нам не спастись, единственной надеждой было добраться до реки. К счастью, в стене акрополя, обращенной к берегу Магуса, были пробиты речные ворота. К ним-то я и устремился со всей прытью, на которую был способен Уголек.

Видимо, через эти ворота в акрополь доставляли по реке припасы, потому что за ними виднелся причал, у которого стояла небольшая шнека. Ослепленные пышущим позади меня пламенем стражники не оказали ни малейшего сопротивления, когда я промчался мимо них на палубу судна.

Резко осадив копя, я крикнул перепуганным грузчикам и матросам:

— В воду, болваны! Хотите в головешки превратиться? От вас и пепла-то не останется! — Внутренний голос подсказывал мне, что после этого огня не останется ничего.

Мне поверили. Я ли оказался таким убедительным или огонь подействовал — не знаю. Но народ так и сыпанул в реку. Прежде чем последовать туда же, я оглянулся, прикрывая глаза рукой. Братья отстали ненамного. Они даже ухитрились пригнать с собой шестерку неоседланных лошадей, каким-то образом помешав им разбежаться в разные стороны.

Одолев причал, они, подобно мне, перепрыгнули на шнеку, отчего на палубе тут же стало тесно. Я хотел обругать их за глупость: надо было прыгать сразу в реку, — но тут выше по течению поднялась гигантская волна и накрыла нас.

Причем именно «накрыла», словно какой-то прозрачный полусферический купол, ни чуточки не задев нас самих. Мы только рты разинули при виде такого чуда — даже Фланнери. И этот прозрачный купол почти тут же порыжел: вызванное нами пламя явно распространилось на весь акрополь. А на этом красноватом фоне появился знакомый (во всяком случае — троим из нас) лик Валы. Даже искаженный кривизной купола, он показался мне прекрасным. Только вот выражение его было совсем не таким, как в первый раз. Глаза гневно сверкали, ноздри раздувались, в гремящем подобно водопаду голосе звенела ледяная ярость:

— Поздравляю, ребята! Стоило вам только сойтись, и готово дело: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!» Да вы хоть понимаете, глупцы, что не будь это первым магическим соединением клинков, то я бы к вам не явилась и Огонь спалил бы и вас, и город, и всю округу?.. Сейчас я не даю ему перешагнуть границу воды, но больше на мое заступничество можете не рассчитывать. Я вам не нянька!

Мы молчали, пораженные, потрясенные и — чего там скрывать — изрядно напуганные этим божественным бешенством. Казалось вполне возможным, что, скажи мы чего не так, Вала тут же уберет свой магический барьер, и тогда… Поглядев на кипящие за бортом воды Магуса, я прекрасно представил, что будет. Из прыгнувших за борт спаслись лишь те, кто сразу же поплыл к противоположному берегу. Остальные беззвучно разевали рты в мучительном крике. Я, содрогнувшись, отвел взгляд. Надо отдать должное Фланнери. Он единственный из нас нашел в себе силы ответить. И ответить не дрогнув, глядя ей прямо в глаза. Его волнение выдавали лишь побелевшие на посохе пальцы.

— Вина лежит только на мне, о богиня. Мои братья несведущи в магии и не могли предвидеть последствий. Но я… я должен был предусмотреть такое развитие…

Выражение ее лица немного смягчилось, но в голосе все еще звучал гнев.

— Да, уж от кого-кого, но от тебя, Фланнери, я никак не ожидала подобной глупости. Ты-то ведь должен понимать: нельзя играть с огнем, обожжешься. — Богиня совсем по-человечески сделала глубокий вздох и, успокоившись, продолжила, чеканя слова: — Сейчас я подыму волну и умчу вашу шнеку далеко в озеро, чтобы вы могли продолжить свой Путь, но сперва оглянитесь и полюбуйтесь на дело рук своих.

При этих ее словах накрывший нас купол потемнел, и мы обернулись, не боясь ослепнуть, не прикрывая глаз и даже не щурясь.