Меч Ислама. Псы Господни. Черный лебедь (сборник)

Кардинал пребывал в глубоком унынии. Каков бы ни был исход дела, какую бы часть вины ни удалось переложить на козла отпущения, ясно было одно: дон Педро совершил тягчайшее преступление. Трибунал сочтет, что грехопадения не произошло бы, не соверши дон Педро того или иного поступка, за которые должен понести наказание. И трибунал, в свое время без колебания налагавший тяжкую епитимью на принцев крови, несомненно, потребует сурового наказания для его племянника. Словом, пойдут толки, что кардинал злоупотребил властью и священным саном, дабы уберечь своего родственника от справедливой кары. Генеральному инквизитору и без того чинили немало помех: король весьма ревниво относился к любой узурпации власти в своих владениях. Папа навряд ли одобрял то рвение, какое святая инквизиция проявила в Испании, иезуиты тоже не упускали случая выразить протест по поводу вмешательства в их дела и даже преследований, коим их подвергла инквизиция.

Да и сам дон Педро не облегчал задачи, стоявшей перед генеральным инквизитором, ни своим поведением перед трибуналом, ни в личных беседах с дядей, вызывавшим его из тюрьмы.

Он с презрением рассмеялся, узнав, что Маргарет предъявили обвинение в колдовстве, и категорически отказался от возможности воспользоваться лазейкой, предоставленной ему подобным обвинением. Свои нынешние невзгоды дон Педро считал естественной и заслуженной карой, которую он сам на себя навлек. Он заявил, что примет наказание с мужеством и надлежащим смирением, если будет уверен, что его собственное злодейство и безрассудный фанатизм судей не усугубят положения Маргарет и страшной опасности, угрожающей ей и еще не вполне ею осознанной. В личных беседах с дядей и, что несоизмеримо хуже – перед назначенными кардиналом для следствия инквизиторами во главе с фраем Хуаном де Арренсуэло он упорно утверждал: вся история с колдовством сфабрикована, чтобы, ввиду его собственного высокого положения и родственных связей с генеральным инквизитором, смягчить его вину за последствия. Дон Педро в вызывающей форме заверил судей, что леди Маргарет не воздействовала на него колдовскими чарами, хоть ее красота, добродетель и очарование способны околдовать любого. Если эти свойства расценивать как колдовские чары, то половину девушек во всем мире надо сразу сжечь на костре, ибо каждая из них когда-либо очаровывала того или иного мужчину.

То, что дон Педро во всем обвинял самого себя, ни единым словом не опорочив еретичку – причину всех своих бед, – было самоубийственно. Любые попытки убедить дона Педро, что и его слова, и поведение – лишнее доказательство действия колдовских чар, все еще разжигающих кровь, лишь повергали его в ярость и усиливали грубые выпады. Он обзывал инквизиторов болванами, глупыми ослами, упрямыми мулами, а однажды, ничтоже сумняшеся, заявил, что они сами одержимы дьяволом, ибо с адским усердием губят все вокруг и, руководствуясь только им известной целью, превращают правду в ложь.

– Для вас, господа, правда – то, что вы хотите видеть, а не то, что видит любой здравомыслящий человек. Вам нужны лишь те доказательства, что подтверждают ваши закоснелые предубеждения. В мире нет животного, который с такой охотой и упорством шел бы по ложному следу, как вы, доминиканцы.

Дон Педро намеренно разбил последнее слово на два и по негодованию, отразившемуся на лицах инквизиторов, понял, что до них дошел оскорбительный смысл его слов. Он повторял их снова и снова как ругательство, даже перевел их на испанский, чтобы исключить всякую возможность непонимания.

– Собаки Бога! Псы Господни! Вот как вы себя называете. Интересно, как называет вас Бог?

Заседание было немедленно закрыто, и кардиналу Кироге доложили, что сумасбродные речи и неподобающее поведение его племянника не оставляют у судей сомнений: он явно пал жертвой колдовства. Но фрай Хуан добавил от себя: как бы они ни были в этом уверены, трибунал не располагает достаточными доказательствами, чтобы обвинить женщину по имени Маргарет Тревеньон в колдовстве. Председатель трибунала почтительнейше просил генерального инквизитора отказаться от этого обвинения, оставив лишь обвинение в ереси. А если англичанка – ведьма, она поплатится за это, но пусть ее осудят за преступление, которое можно доказать.

Грандиозное аутодафе должно было состояться в Толедо в следующий четверг, 26 октября. Фрай Хуан указывал в своем донесении от 19 октября, что к этому времени приговор по обвинению в ереси будет вынесен и обвиняемая понесет наказание; на дона Педро наложат епитимью, определенную трибуналом. Она будет представлена на одобрение его высокопреосвященству.

Глава XIX Филипп II

В то самое время, когда генеральный инквизитор в Толедо размышлял над сопряженным с неприятностями донесением фрая Хуана де Арренсуэло, сэр Джервас Кросби добивался аудиенции у короля Филиппа II.