Меч Юга

Но добыча застала их врасплох. Боевой клич Базела отозвался эхом во всю мощь его легких, и голубой нимб Томанака внезапно ярко вспыхнул в темноте, и если големы не были удивлены, то Вулфра была удивлена. Чтобы контролировать их, она должна занимать их умы, видеть их глазами, слышать их ушами. Крик донесся до нее из двадцати пар ушей, это ужасающее голубое сияние поразило ее через двадцать пар глаз, и Базел и Кенходэн набросились на нее прежде, чем она смогла прийти в себя.

Гротескная передняя шеренга подняла свои дубинки и пригнулась вперед, чтобы нанести удар, но они были смертельно медлительны. Двойные стальные молнии прорезали темноту, глубоко вонзившись, и две головы с глухим стуком упали на каменный пол.

- Шикару, Херрик!

Кенходэн издал полузнакомый боевой клич, когда они с Базелом бросились на своих врагов, как руки одного воина, но големы были безмолвны - безмолвны, когда наносили удары, и безмолвны, когда умирали. Кенходэн казался карликом рядом с ними, но его скорость и мастерство превзошли их. Он скользил среди них, как тень, запутывая их в их товарищах, когда убивал их.

Базел был слишком велик, чтобы последовать за ним в гущу големов. Вместо этого он погрузил свои сапоги в кровь своей первой жертвы, и его глаза засверкали тем же синим светом, который окутал его конечности. Его зубы были обнажены в широкой, дикой ухмылке, потому что эта широкая полоса наконец-то дала ему простор для боя, и Томанак послал ему врагов, которых нужно было убить. Его левая рука невероятно дернулась, убирая нож-крюк обратно в ножны, чтобы освободить обе руки для своего меча, пока Вулфра вводила своих големов в визжащий круг его стали. Кровь брызнула солеными брызгами, когда он отрубил голову одному и вывернул свои запястья, описав восьмерку, чтобы отнять руку у другого, как ребенок, срывающий чертополох.

Кенходэн увернулся от булавы и метнулся внутрь нее, чтобы перерезать горло нападавшему, прежде чем голем смог выпрямиться. Кровь запульсировала, но голем проигнорировал это и потянулся к нему свободной рукой. Сталь отсекла его запястье, и босая нога ударила его в живот, отбросив его назад в неуклюжую фигуру позади него. Оба рухнули на пол, и Кенходэн вонзил свой клинок в горло невредимого, одним ударом перерезав трахею и позвоночник.

Вулфра боролась, чтобы контролировать битву, но ее усилия были напрасны. Ей нужен был свет, но в то время как она приказала одному голему разбить фонарь с пылающей лужей масла, она не могла руководить другими в бою. Даже когда она полностью сосредоточилась на битве, было невозможно управлять достаточно неуклюжими парами конечностей. Одним, возможно, даже двумя, она могла манипулировать так же легко, как своим собственным телом, но двадцать - это слишком много. Ее враги двигались сквозь них, как призраки из стали и тени, пожиная красную жатву, пока она размахивала ими.

Пар повис в туннеле, пол которого был залит кровью, и Кенходэна занесло, когда он нанес удар мимо другой булавы. Он широко размахнулся мечом, пронзил сердце нападавшего кинжалом и зацепил его ногой за ногу, свалив смертельно раненого монстра. Воздух зашипел, и он нырнул под другую яростно взметнувшуюся булаву и вонзил сталь в живот ее владельца. Это вынудило его наклониться над раной, и он восстановил стойку, затем бесстрастно, как егерь, перерубил шею следующему существу. Они с Базелом усилили давление - уклоняясь, нанося удары, прикрывая друг друга. Их спасением была тренированная скорость и движение, и их враги падали в крови.

Вулфра не могла поверить в эту бойню. Она знала их как воинов, которым нет равных, но она никогда не догадывалась, насколько они превосходили ее големов. Существа были сильными и быстрыми, но им мешал разделенный контроль и отсутствие у нее навыков владения оружием. Ее страх рос, мешая ей еще больше, проявляясь в более резких движениях и более диких ударах. Ее разум начал отступать, но дисциплина заставила ее держаться, и ее губы сжались. Если она не могла руководить своими полными командами, она бы руководила одним или двумя из них полностью.

Кенходэн почувствовал перемену, не идентифицируя ее. Его разум был сосредоточен на выживании, а не на анализе, и все же перемена была фундаментальной, навязывающей себя ему. Големы больше не нападали. Они стояли неподвижно, не обращая на него внимания, когда он наносил удары. Его убийство было отложено только из-за необходимости позволить каждому телу упасть, и на мгновение он подумал, что это победа. Но затем открылась истина: разум, оживлявший его врагов, удалился, чтобы сосредоточиться на Базеле.