Его пальцы ног знали каждую трещину, каждый выпирающий камень, и он шел по самой сложной части пути уверенными быстрыми прыжками, пропуская по шесть ступеней за раз. Он обогнул последний участок, когда его ноги замедлились. Над туманом впереди горбилась фигура, мальчик цеплялся за камень, переводя дыхание. Мамору не стал бы переживать — десятки учеников поднимались по этим ступеням каждое утро — но одежда этого парня была не такой. Вместо синего цвета Кумоно он был в современной черной форме, какую Мамору еще не видел.
— Доброе утро, — сказал Мамору, медленно приближаясь, чтобы не спугнуть новичка у края.
— Утро, — мальчик поднял руку в приветствии, прижал ладонь к груди, все еще тяжело дыша. У него был сильный акцент.
— Ты… — начал Мамору, а потом перешел на кайгенгуа, имперский стандарт. —
Мальчик кивнул.
—
Северное имя. Этот мальчик не просто перевелся из соседней провинции, он прибыл издалека. Его форма была как из больших городов полуострова Джунгсан, вырезанная в стиле Яммы, с военными ромбовидными узорами.
— Мацуда Мамору, — представился Мамору, кланяясь.
— Мацуда Мамору, — повторил мальчик. —
—
Мамору рассмеялся.
Мамору покачал головой.
Ицуки и Юта догнали пару на последнем повороте, и мальчики из западной деревни представились:
— Я — Мизумаки Ицуки, — сказал Ицуки, нечаянно используя диалект Широджимы, на котором говорили друг с другом все мальчики. — Это Юкино Юта.
— О. Я К-Кван Чоль-хи, — сказал Кван, пытаясь говорить на диалекте Широджимы. —
— Ты хотел сказать «о-нэ-га-й», — исправил его Мамору. — Онэгайшимас. И «су» в конце не произносится, если ты не маленький ребенок.
— О.
Когда они дошли до школы, мальчик из города снова тяжело дышал. Величавые колонны были первой частью здания, которую стало видно в тумане, их черная поверхность была в каплях, потом появилась изогнутая крыша с глиняной черепицей. Академия Кумоно была построена в скале, внутренние структуры были вырезаны из горы. Деревянный фасад с лаком поддерживался сетью колонн и балок, которые скрипели от ветра, но держали строение на месте сотню лет.
Кван замер на верхних ступеньках, цепляясь за изогнутые деревянные перила, выглядя так, словно его вот-вот стошнит в туман.