Меч Кайгена (ЛП)

Меч Юкино-сэнсея — Такенаги, Режущий бамбук — был изящным оружием с рукоятью с зеленой шнуровкой и гардой с серебряными листьями бамбука. Это было самое старое оружие, выкованное Котецу, которое еще использовали. Его передавали в роду Юкино поколениями, но Мамору не мог представить, чтобы меч подходил кому-то лучше, чем Юкино Дай. Короче Кьёгецу Тоу-самы и тоньше Нагимару дяди Такаши, Такенаги был создан для скорости, как его хозяин.

Юкино-сэнсей на пике был одним из самых быстрых мечников в истории. Теперь он был вдвое старше Мамору, его скорость все еще была несравненной сред бойцов Такаюби. Его искусство не было сложной техникой или яркими приемами, это было идеальное исполнение основы на скорости в три раза выше обычного мечника.

Странно, как естественно выглядел Юкино-сэнсей, когда Такенаги рассек первого фоньяку-неудачника, окрасив снег кровью. Мамору тренировался с этим мужчиной много лет, знал его движения, как шаги танца. Было поразительно смотреть, как знакомые шаги и удары отсекают головы с тел, размещают органы и бросают дуги крови на белизну.

В светло-серой одежде Юкино-сэнсей сливался со снегом. Многие фоньяки, которые шли в его сторону, падали от его меча, не замечая его. Он двигался быстро, шагал так, что на него не нападало больше двух фоньяк, и он превращал бой многих против одного в схватку один на один, а в таких боях редкие могли сравниться с Юкино Даем. Мамору заметил с восхищением, что мечник одолевал многих солдат одним ударом, даже без взмахов мечом.

Белый склон горы пропитался красным.

Несмотря на их количество, фоньяки бились в невыгодном для себя положении. Они не могли пробить барьер Юкино-сэнсея, перепрыгивали его и попадали в опасную позицию — джиджаки были перед ними, прочная стена льда — за спинами. Между барьером и мечниками у ранганийцев не было расстояния, чтобы бросить ветер в атаку в полную силу, и они не были готовы к бою вблизи с мужчинами Такаюби.

Каждый солдат нес нечто, похожее на стандартный меч и короткий кинжал, но сталь была плохой. Их оружие легко ломалось об сталь Котецу, так что они будто бились палками.

Некоторые из них прыгали на гору и нападали на джиджак сзади, но дядя Такаши выбрал это место не зря. Склон за ними был отвесным, скользким ото льда. Джийя мешала им закрепиться, и новые фоньяки, которые пытались запрыгнуть, съезжали в опасную зону, если лед Мацуда или Юкино не рассекал их раньше. Десятки солдат в желтом попадали в смертельную ловушку, и тела собирались кучей на покрасневшем снеге.

Юкино-сэнсей методично убирал врагов меткими ударами, а дядя Такаши хищно резал фоньяк почти быстрее, чем они нападали на него. Он кружился, рычал и улыбался при этом, клинки сверкали. Он словно пытался увидеть, как много крови мог пролить.

Когда Нагимару вонзался в грудную клетку фоньяк, дядя Такаши отпускал оружие. Бедный фоньяка, который пытался использовать эту брешь, оказывался пронзенным Шепчущим Клинком. Смеясь, дядя Такаши кружился, рассекая солдат ледяным клинком, бросая Намимару в грудь другого фоньяки. Он заканчивал поворот с двумя Шепчущими Клинками в руках.

Дядя Такаши был единственным в истории Шепчущего Клинка с двумя клинками. Его наставник, Мацуда Мизудори, не одобрял этого, жаловался, что двойной Сасаяиба Такаши не был безупречным исполнением техники — не идеально острые клинки, вед джийя была сосредоточена не в одном клинке. Но они служили цели, рассекали мышцы и кости фоньяк легко.

Глава Мацуда взревел, энергия в его голосе не была ненавистью. Судя по его улыбке, Мамору думал, что его дядя любил этих солдат Ранги — больше, чем он любил свою жену, дочку или что-то в Дюне.

— Ну же! — взревел он, заканчивая кровавый поворот с маниакальным светом в глазах. — Это все, что у тебя есть, Ранга? Вперед!

Но фоньяки больше не перепрыгивали стену, чтобы напасть на него.

Вдруг все затихло.

Было слышно только тяжелое дыхание мечников Такаюби и ужасное бульканье умиряющих ранганийцев у их ног.

Мамору посмотрел на снег в крови, пытаясь оценить количество трупов. Их были десятки, но солдаты, которые шли на гору к ним, исчислялись сотнями. Почему они остановили наступление?

— Что они делают? — с опаской спросил Мизумаки Хьесуке.

— Они потрясены, — сказал Юкино-сэнсей. — Они думали, что легко растопчут нас. Если они умные, они отступят и перегруппируются, обдумают новую стратегию, — он повернулся к дяде Такаши. — И нам так сделать, Мацуда-доно?

— Да, — кивнул дядя Такаши, хотя глаза были дикими, он будто смотрел сквозь Юкино-сэнсея, а не на него. Его разум все еще был в пылу боя. — Да, мы можем, — сморгнув блеск, он стряхнул кровь с одежды и повернулся к своим людям. — Нас все еще восьмеро, да?

— Да, Мацуда-доно, — сказал Юкино-сэнсей.

Мизумаки Токи был ранен, но все были на ногах.

— Мамору-кун, — дядя Такаши взглянул на чистый клинок Мамору. — Ты не убил ни одного фоньяку, — его тон был удивлённым.

— Вы мне никого не оставили, — слабо сказал он.

Дядя Такаши рассмеялся громко, почти безумно, так он звучал, когда был пьян.

— Точно, — смеялся он. — Грубо мы поступили, на, Такеру-кун?