Меч карающий

Среди колышущейся высокой травы и зарослей шиповника – повсюду, куда падал взгляд – разбросаны останки дьявольских машин: паровые компрессоры, лебёдки, цепи, котлы. Кучка потрёпанных непогодой сараев приткнулась неподалёку от старой ели. Строения покосились и утратили крыши. На дальнем конце пляжа Хатч различил гладкие округлые формы «спины кита», того самого, через который они с Джонни перелазили больше четверти века назад. Вдоль ближайших скал возлежат несколько развалившихся каркасов довольно крупных судов, потрёпанных бесчисленными штормами. Их палубы и шпангоуты разбиты в щепы и рассыпаны среди гранитных валунов. Через каждые сто футов над отметинами приливов расставлены ветхие знаки:

ВНИМАНИЕ!

СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНО!

НЕ ВЫСАЖИВАТЬСЯ!

На несколько мгновений Найдельман, казалось, потерял дар речи. Затем он выдохнул:

– Наконец-то!

Эти мгновения перешли в минуты, «Плэйн Джейн» всё продолжала дрейфовать. Найдельман опустил бинокль и повернулся к Малину.

– Доктор, – окликнул он Малина.

Хатч крепко обхватил штурвал, всецело погружённый в воспоминания. Ужас накатил на него, подобно приступу морской болезни. Дождик оросил окна рулевой рубки, а колокольчик буйка в тумане мерно издавал скорбные звуки. Но кроме ужаса теперь Малин почувствовал кое-что иное, нечто новое: теперь к нему пришло понимание, что здесь и в самом деле зарыты огромные сокровища – и что его дед не был совершеннейшим идиотом, который из-за ничего разорил три поколения семьи. В этот миг он понял, каким должно быть его решение: дать окончательный ответ своему деду, отцу и брату.

– Доктор Хатч, – повторил Найдельман, лицо которого покрыла влага.

Малин несколько раз глубоко вдохнул и усилием воли заставил себя ослабить отчаянную хватку за колесо штурвала.

– Обойти вокруг острова? – спросил он, сумев выговорить слова ровным тоном.

Найдельман ещё несколько мгновений смотрел на него. Затем просто кивнул и снова поднёс бинокль к глазам.

Слегка прибавив ходу, Малин направил судно в сторону моря, выходя из-под прикрытия острова и подставляя «Плэйн Джейн» ветру. Он продолжил ход на малой тяге, сохраняя скорость в три узла и не глядя на «спину кита» и прочие – ещё более жуткие – ориентиры, которые, как он знал, лежат дальше.

– Суровое место, – заметил Найдельман. – Суровей, чем я думал.

– Здесь нет естественной гавани, – ответил Хатч. – Остров окружают рифы, и приливные волны жуткие. Остров открыт океану, и каждую осень на него обрушиваются «северо-восточники». В глубине прорыли столько туннелей, что большая часть острова пропитана водой и нестабильна. Что ещё хуже, некоторые из компаний работали со взрывчаткой. Под поверхностью лежит неразорвавшийся динамит, детонаторы и Бог знает что ещё – лежит и ждёт своего часа.

– А это что за обломки? – спросил Найдельман, указывая на массивную изогнутую металлическую структуру, что вздымалась над гладкими от водорослей скалами.

– Баржа, брошенная ещё при жизни моего деда. С плавучим краном она стояла на якоре у берега, попала под «северо-восточник» и очутилась на скалах. После того, как с ней поиграл океан, там не осталось ничего ценного. Это подвело черту под усилиями моего деда.

– Он, случаем, не оставил записей? – спросил Найдельман.

– Мой отец их уничтожил, – ответил Хатч и сглотнул. – Дед обанкротил семью из-за этого острова, и отец всегда ненавидел и само это место, и всё, что его касалось. Так было даже до того случая.

Он умолк и сжал штурвал ещё сильнее, устремив взгляд прямо перед собой.

– Извините, – сказал Найдельман, и его лицо смягчилось. – Я настолько поглощён всеми этими делами, что время от времени забываю о вашей личной трагедии. Простите, если какие-то вопросы показались бесчувственными.

Взгляд Малина был по-прежнему устремлён вперёд, поверх носа лодки.

– Всё в порядке, – ответил он.

Найдельман умолк, за что Хатч почувствовал благодарность. Ничто не причиняет большую боль, чем банальные фразы тех, кто действует из лучших побуждений, в особенности когда они начинают твердить что-то вроде: «Не ругай себя, ведь это не твоя вина».

«Плэйн Джейн» обогнула южную оконечность острова и направилась перпендикулярно волнам. Хатч немного подбавил оборотов, и лодка продолжила свой путь.

– Потрясающе, – пробормотал Найдельман. – Подумать только: этот крошечный остров из песка и скал – единственное, что отделяет нас от крупнейшего состояния, когда-либо зарытого в землю!

– Осторожней, капитан, – отозвался Хатч таким шутливым тоном, который только сумел выдать. – Именно эти восторги привели к банкротству дюжину компаний. Как раз уместно вспомнить старый стишок:

И пусть я близок, как никто
К святыне, что хранит храм сей,
Но, говоря начистоту —
Она не моя и не будет моей.

Найдельман обернулся и внимательно посмотрел на него.