Меч Константина

В четырехэтажное здание офиса мы вошли очень аккуратно, через взломанную заднюю дверь. Снаружи остался только Кир. Паша дал ему телефон и велел наблюдать за обстановкой. «Батальоновцам» мы оставили весь первый этаж, сами быстро рассредоточились по верхним трем. Я шел с командиром. Здание заполнилось грохотом выстрелов, одиночных и очередями. В каждой комнате здесь вытаскивали оружие и встречали нас пальбой, как салютом Я старался стрелять по ногам и рукам, не на поражение. Из компьютеров сыпалось стекло, летели искры. Впереди по коридору вскрикнул Февраль, схватился за шею. Я рванул трубку из кармана, вызвал Горца на помощь. Он прибежал, стал затыкать рану. Крови было много, но Руслан сказал, пустяки, царапина Февраль от этих слов повеселел, оживился.

Я догнал командира Вместе с Монахом он стоял перед обитой кожей запертой дверью, явно стальной. На двери табличка: «Генеральный менеджер-директор». В замок уже стреляли — бесполезно. Изнутри по нам тоже стреляли, и тоже без всякого толку. Монах примотал к ручке гранату, командир оттеснил меня за угол коридора. Раздались выстрелы, потом взрыв. Дым рассеялся — дверь висела на одной петле. Мы вошли в кабинет.

Возле окна стоял бледный человек с пистолетом в руке. Ствол он воткнул себе в рот, выпученные глаза за очками растерянно бегали. Ему явно не хотелось себя убивать. С разинутым ртом он был похож на дурацкого комика.

— Ну-ну, без глупостей, — заговорил с ним Монах, делая по шагу на слово. — Авось Бог помилует.

Решил, наверное, взять лаской. Как психа натурального.

Директор глубже засунул ствол в рот и еще больше выкатил глаза. Монах подошел к нему, взял за руку и нежно отвел ее за спину самоубийцы. Тот согнулся, налился краской и начал что-то блеять по-английски. Монах отобрал у него пистолет и быстро обшлепал директора сверху донизу. Больше оружия не было, зато из кармана Монах извлек смятую бумагу. Расправил и проглядел.

— Ай-ай-ай. Секретные документы в кармане носить, что ж вы так, господин генеральный!

Бумагу он передал командиру. Святополк вынимал из компьютера винчестер, сгребал в карман со стола дискеты. Монах погнал директора к сейфу в углу, открывать. Тот перешел с английского на русский, пытался зачитать нам свои права. Монах ткнул его в спину дулом автомата.

— На данный момент вот это все твои права, — прокомментировал он. — И учти — я пока еще добрый.

Директор смирился с судьбой и открыл сейф. Там была плотная кучка оккупантских денег и несколько папок. Монах забрал то и другое.

— Ну что, будем замаливать грехи? — бросил он директору, протрещав купюрами в пачке. — Займемся благотворительностью?

— Монах, выводи его, — велел командир, читая мятую секретную бумагу. — И глаз с него не спускай. Он нам еще пригодится.

Папки из сейфа Монах отдал мне.

— А ты с этого глаз не спускай. Командир прихватил из кабинета портативный компьютер.

Мы пошли к лестнице. Наши уже заканчивали зачистку здания. Забинтованный Февраль — голова набок — гнал перед собой двух пленных с задранными руками, одетых с иголочки, в костюмы с галстуками, как и все тут. Папаша и Варяг еще вели бой, но перевес был явно на их стороне. Руслан заклеивал пластырем голову старшего Двоеслава.

— Стулом огрели, — морщась, объяснил тот.

Из-за угла вынырнул Фашист с саблей наголо. Он вытирал тряпкой лезвие, очки у него воинственно блестели.

На втором этаже Паша одной рукой держал за шиворот еще двух пленных в галстуках Это унизительное положение лишило их всякой воли к сопротивлению. Они поникли и смотрели жалобно.

— Иностранные подданные, — кивнул на них Паша.

Затесавшиеся тут два «батальоновца» направили на пленных стволы.

— Не балуйте, ребята, — предупредил их Паша, пряча иностранных подданных себе за спину.

— Мы пленных не берем, — сказали ему «батальоновцы», — По законам военного времени.

— Ну и не берите, — ответил Паша. — А этих я взял.

Фашист своих уже отвел на первый этаж, и там произошел примерно такой же диалог. «Батальоновцы» действительно в плен не брали, весь этаж был зачищен тотально. Комбат Ярый ходил все такой же мрачный из-за глупой потери двух бойцов. Еще одною из его отряда убили здесь.

— Какого ляда! — наседал он на Фашиста и Святополка. — Расстрелять без всякого цацканья. Чтоб соплеменники их твердо вызубрили: оккупанты из России не возвращаются…

— Эти вернутся, — ответно пошел на него командир. — Если сумеют. Во-первых, мы в безоружных не стреляем Во-вторых, их соплеменников это не остановит. Они уже твердо вызубрили, что Россия им мешала, мешает и будет мешать.

Ярый скрежетнул зубами и, вдруг развернувшись, приставил ствол к голове одного из пленных.

— Ладно, тогда я сам пристрелю хоть одного, В обмен на моего убитого парня.

Пленный повалился на колени и истошно закричал, что он не оккупант,

— Не стреляйте, я свой, русский, проверьте паспорт, меня просто наняли через агентство!.. Не убивайте, пожалуйста…

Ярый вдруг расхохотался.

— Да ты просто дурак, парень!

Фашист подошел к своему пленному, намотал на кулак его галстук и потянул на себя.