Меч королей

Мы шли по ведущей на восток дороге, пока не достигли красивой новой церкви, нижний этаж которой был из камня, а верхний из светлого дерева. От храма мы свернули на север, на утоптанную земляную дорогу к воротам. Две козы щипали травку на обочине, рядом с наполовину ушедшими в землю развалинами римской постройки. Какая-то женщина, глядя на нас, перекрестилась, но ничего не сказала. Воины, отдыхавшие под аркой ворот, при нашем приближении встали. Щиты у многих были без эмблемы, просто голые доски, у некоторых был намалеван крест. Прыгающего оленя ни на одном не заметил.

– Восточные англы? – вполголоса спросил Финан.

– Вполне возможно.

– По мне, так это фирд, – буркнул ирландец, имея в виду, что это не дружинники, а пахари, плотники, лесники и каменщики, которых оторвали от полей и призвали в ополчение-фирд сражаться за их господина. У части ратников имелись мечи и копья, но многие были вооружены только топором или серпом.

Бритвульф, гордо восседающий на украденной лошади, поскакал вперед, нарочито не замечая воинов, пытавшихся спросить, кто он такой. Я поспешал следом, обливаясь потом, и время от времени поднимал взгляд на людей на парапете. Те тоже смотрели на нас, но без всякой тревоги, потому как большинство из них понятия не имели, что происходит. Они догадывались, что силы Этельстана близко, слышали колокольный звон, но с тех пор, как первое волнение улеглось, люди здесь мало что знали, а понимали того меньше. Им было жарко, хотелось пить, они устали, и в их глазах мы были еще одним отрядом, которому предстоит стоять под палящим солнцем и ждать, когда что-нибудь случится.

– За мной! – крикнул я своим. – Вверх по лестнице!

Я сошел с дороги и направился к ступеням, ведущим на укрепления с левой от ворот стороны. За мной топал Иммар, неся знамя Этельстана, плотно обернутое вокруг шеста.

– С этой штукой в руках ты сражаться не сможешь, – напомнил я ему. – Так что держись в сторонке.

Хулберту, одному из подчиненных Бритвульфа, предстояло во главе еще десяти воинов повернуть налево, как только они окажутся на парапете, и прикрывать нас со спины, пока мы будем захватывать ворота.

Бритвульф добрался до высокой арки, где его окликнул, перегнувшись через парапет, пожилой воин:

– Ты кто такой? Чего надо?

– Я – олдермен Эалстан. – Бритвульф вздыбил коня и посмотрел на старика. – И требую открыть ворота.

– Зачем, черт побери?

– Затем, что этого желает лорд Этельхельм, – отозвался Бритвульф. Обеими руками он держался за луку седла. Щит с выжженным крестом висел у него за спиной, а меч на левом боку.

– Мне приказано не отпирать ворота даже перед самим Господом Богом, – заявил караульный.

– Он не смог прийти, – ответил на это Бритвульф. – И вместо него лорд Этельхельм послал меня.

– Зачем? – Тут старик заметил, как я со своими людьми поднимаюсь по лестнице. – Стойте! – крикнул он нам, вскинув руку.

Я остановился на полпути. Щит тяжело давил мне на спину. Воины на боевой площадке над воротами были вовсе не из фирда: все в хороших кольчугах, с мечами и копьями.

– Красавчик там, – напомнил Бритвульф, махнув куда-то на северо-восток. – Мы отправляем отряд через западные ворота, чтобы задать ему трепку, но необходимо связать его. Увидев, что из этих ворот выходит еще одно войско, он не будет знать, с какой стороны ждать удара. Но ты, конечно, можешь отправиться к лорду Этельхельму и спросить у него разрешения.

Человек смотрел на Бритвульфа, потом снова поднял взгляд на нас и увидел, что я остановился всего лишь на миг, после чего продолжил подниматься и теперь достиг уже боевой площадки. Он нахмурился, но я по-приятельски кивнул ему. Его щит с прыгающим оленем Этельхельма стоял прислоненный к парапету. Люди внизу могут быть из восточноанглийского фирда, но этот щит говорит о том, что копейщики сверху – западные саксы, наверняка до мозга костей преданные Этельхельму.

– Жарко! – бросил я старику глухим от застегнутых нащечников голосом, потом подошел к внешнему парапету.

Я облокотился на согретый солнцем камень, и все открывшееся моему взору на севере выглядело так, как мне помнилось. Под стеной проходил полный вонючей жижи ров с перекинутым через него каменным мостом. За мостом собралась небольшая толпа. То были купцы с севера с обозами из вьючных лошадей, крестьяне, везущие на городской рынок яйца и овощи. Путь в город им был перекрыт, но и уходить они не спешили. Вдоль дороги тянулись бедные лачуги, вторгаясь на покрытое порыжевшей травой пастбище. Далее раскинулось кладбище, за ним начинался лес, одетый в пышную летнюю зелень. Лес также рос у подножия холма с лысой вершиной. Деревни, лежащие дальше за лесом к западу, выдавали дымки. Ребенок гнал через пастбище стадо гусей, и мне показалось, что я слышу, как он поет, но, конечно, то было только в моем воображении. Заметив мое появление на стене, какой-то из купцов потребовал, чтобы его караван впустили в город, но я не обратил на него внимания, продолжая вглядываться в затянутую знойным маревом даль. И я увидел их – всадников в тени деревьев, десятки всадников.

– Мереваль? – предположил Финан.