Меч королей

– А норманны на западе? – допытывался зять.

– Ты побил их в прошлом году.

– А у них новые вожаки, и корабли продолжают прибывать!

– Значит, побьем их в следующем году, – отрезал я.

Сигтригр снова сел, и двое волкодавов подскочили к нему, чтобы хозяин их погладил.

– Мой младший брат приплыл из Ирландии, – сообщил он.

– Брат? – Я знал, что у Сигтригра есть брат, но зять редко вспоминал о нем, и у меня сложилось впечатление, что он до сих пор в Ирландии.

– Гутфрит, – процедил он имя. – Он рассчитывает, что я стану одевать и кормить его.

Я обвел глазами большой зал, ловя взгляды приближенных Сигтригра:

– Он здесь?

– В борделе, скорее всего. Так ты все-таки идешь на юг? – проворчал Сигтригр.

Он выглядел стариком, хотя был моложе меня. Его некогда красивое, несмотря на недостающий глаз, лицо покрылось морщинами, волосы поседели и поблекли, борода поредела. Новой королевы во дворце я не встретил, – по слухам, большую часть времени та проводила в основанном ею в городе монастыре. Ребенка Сигтригру она до сих пор не родила.

– Мы идем на юг, – подтвердил я.

– Откуда и грозят нам главные беды. Только не езжай через Линдкольн, – уныло посоветовал он.

– Почему?

– Говорят, что там чума.

Финан, стоявший рядом со мной, перекрестился.

– Я обойду Линдкольн, – довольно громко пообещал я: поблизости находилось около дюжины слуг и дружинников, и мне хотелось, чтобы они услышали мои слова. – Мы воспользуемся западной дорогой через Мамесестер.

– И возвращайся поскорее, – пробормотал Сигтригр. – Живой.

Он сказал это искренне, но словно нехотя. Мы выехали на следующее утро.

* * *

У меня не было намерения пользоваться для пути на юг какой-либо из дорог, но я хотел, чтобы весь двор услышал мои слова. У Этельхельма были при дворе Сигтригра соглядатаи, вот пусть теперь сторожат римские дороги, ведущие из Нортумбрии на юг, в Уэссекс.

В Эофервик я поехал, считая своим долгом известить Сигтригра, однако, пока мы были в пути, Берг вел «Сперхафок» вдоль побережья к укромной гавани на северном берегу Хамбра, где ему предстояло ждать нас.

Рано поутру на следующий день после нашего разговора с Сигтригром, с больной из-за обильных возлияний головой, я выехал со своими пятью спутниками из города. Мы поскакали на юг, но, как только стены Эофервика скрылись из виду, свернули на восток и тем же вечером нашли «Сперхафок» с его командой из сорока воинов, стоявший на якоре во время отлива. На следующее утро я отослал шестерых отвести коней в Беббанбург, с остальными же вышел в море.

Этельхельму донесут, что я побывал в Эофервике и покинул город через южные ворота. Наверняка он решит, что я направился в Мерсию к Этельстану, но озадачится, почему со мной всего пять человек. Я хотел, чтобы он нервничал и искал везде, где меня нет.

Своими планами я не поделился ни с кем: ни с Эдит, ни с сыном, ни даже с Финаном. Эдит и Финан ожидали моей поездки на юг после смерти Эдуарда. Но король был еще жив, а я вдруг уже поспешно засобирался.

– Что сказал тебе священник? – поинтересовался Финан, пока «Сперхафок» шел вдоль берега под летним ветром.

– Что мне нужно ехать на юг.

– И когда мы туда доберемся, что будем делать?

– Хотел бы я сам знать.

Ирландец рассмеялся:

– Мы, сорок человек, пойдем войной на Уэссекс? – Он кивнул на набитое людьми чрево «Сперхафока».

– Нас больше чем сорок, – возразил я.

Я смотрел на залитое солнцем море, расступающееся перед узким корпусом «Сперхафока». Лучшей погоды и не представишь. У нас был ветер, чтобы наполнять парус, и море, по которому плыть; море это искрилось в солнечном свете гладью, нарушаемой только барашками пены на гребнях волн. Такая погода должна служить добрым предзнаменованием, но у меня на душе лежал камень. Я отправился в поход, повинуясь порыву, цепляясь за то, что показалось шансом, но теперь меня грызли сомнения. Пальцы нащупали висящий на шее молот Тора.

– Поп передал мне сообщение от Эдгифу[4], – признался я Финану.

На миг он растерялся, потом вспомнил имя.

– Пахнущие лавандой титьки! – воскликнул мой друг.

Я хмыкнул, припомнив, как поведал однажды Финану, что грудь у Эдгифу источала аромат лаванды. Эдит рассказала, что многие женщины добавляют лаванду в животный воск и натирают впадину между грудями.

– Да, сиськи у Эдгифу пахли лавандой, – подтвердил я слова Финана. – И она просит о помощи.

Ирландец уставился на меня.

– Иисус на кресте! – выдавил он наконец. – Бога ради, мы что вообще делаем?

– Идем искать Эдгифу, разумеется.

Финан продолжал таращиться на меня:

– Но почему она обратилась к нам?

– А к кому еще?

– Да к кому угодно!

Я покачал головой:

– У нее мало друзей в Уэссексе, а в Мерсии и в Восточной Англии их вообще нет. Она в отчаянии.

– А с какой стати ей просить помощи у тебя?

– Ей известно, что я враг ее врага.

– Этельхельма.

– Который ее ненавидит.