Меч королей

Щиты наши опирались на ноги, в которых тряслись поджилки, желчь подкатывала к горлу, в животе крутило, а наш смех над грубыми шутками звучал натужно.

Первые уэссексцы вынырнули из неглубокой лощины: серая линия с блеском наконечников копий. Восточные англы, так нерешительно противостоявшие нам, начали пятиться, словно освобождая место приближающейся ораве. Мы были правы, мелькнула унылая мысль: они не изъявляли желания сражаться за западных саксов, но и за нас, судя по всему, тоже.

Вышедшие из форта враги приближались. Знамена у них были красочные: с крестами, со святыми, с драконом Уэссекса, с прыгающим оленем Этельхельма. Впереди всех несли штандарт, который я никогда прежде не видел. Ветер развевал его, позволяя хорошо рассмотреть унылого серого дракона Уэссекса под вышитым на сочном алом фоне прыгающим оленем. В верхнем углу примостился маленький крест.

— Бог на нашей стороне! — воскликнул Ода. — И ваш король идет!

Я надеялся, что он прав, и не решался покинуть «стену щитов», чтобы проверить. Ворота были открыты, и нам предстояло просто держать их так, пока Этельстан не придет.

Справа от меня стоял Румвальд. Его слегка трясло.

— Сплотить ряды! — крикнул он своим. — Стоять твердо!

В голосе его не чувствовалось уверенности.

— Господин, король идет? — спросил он у меня. — Конечно идет. Этельстан нас не бросит.

Румвальд продолжал болтать, говоря о чем ни попадя, просто чтобы заглушить страх. Грохот барабанов усилился. На флангах приближающейся колонны западных саксов размещалась конница, но пехоты, над которой поднимался густой лес копий, было еще больше. Теперь я мог рассмотреть прыгающего оленя на щитах. Первая шеренга, неровная, потому что людям приходилось переступать через обломки стен, насчитывала около двадцати человек, но таких шеренг было по меньшей мере двадцать. То была внушительная масса отборных воинов. За ними двигалась группа всадников, а позади оных виднелась еще колонна. Враги начали кричать, но мы находились слишком далеко, чтобы разобрать их оскорбления.

Я поднял щит, поморщившись от укола боли, потом вытащил Осиное Жало. Даже этот короткий клинок казался тяжелым. Я ударил им по щиту.

— Этельстан идет! — вскричал я. — Этельстан идет!

Мне вспомнился мальчишка, которого я учил воевать. Мальчишка, впервые убивший по моему приказу. Этельстан казнил предателя в канаве, поросшей болотным миртом. Теперь этот мальчишка стал королем-воином, и моя жизнь зависела от него.

— Этельстан идет! — заорал я снова, продолжая колотить Осиным Жалом по окованным железом ивовым доскам.

Люди Румвальда подхватили клич и тоже забили мечами по щитам. Вторая шеренга только кричала. У этих воинов были копья с древками, обрубленными на половину длины. Чтобы управляться с обычным копьем, требуются две руки, а для укороченного хватает одной. Держась прямо у нас за спиной, эти воины станут разить копьями через промежутки между нашими щитами. Схватка на стене прекратилась — вражеские дружинники, не в силах одолеть наши примитивные преграды, приготовились наблюдать за тем, как огромное войско растопчет нас. Витгар спустил с площадки двадцать человек и во главе их расположился под аркой ворот, готовый прийти на помощь, где наша «стена щитов» даст трещину. Я бы предпочел, чтобы рядом стоял Витгар, а не беспрестанно тараторящий Румвальд. Но большинство бойцов для этой битвы привел именно он, и я не мог отказать ему в почетном месте бок о бок со мной.

Почетным его называл он, не я.

— Это честь стоять в «стене щитов» рядом с тобой, — то и дело повторял коротышка. — Я буду рассказывать об этом своим внукам!

Это побуждало меня касаться серебряного молота, извлеченного из-под кольчуги. Я трогал его, потому что мои внуки находились в Эофервике, а опровержения насчет свирепствующей на севере чумы мы не получили. Пусть они останутся живы, молился я. И был не единственным в нашей «стене щитов», кто молился, и не единственным, кто обращался к Тору. Пусть все эти люди назывались христианами, у многих воинов таился в душе страх, что древние боги существуют. А когда враг приближается, боевые барабаны грохочут, а щит оттягивает руку, ты готов молиться любому богу в отдельности и всем богам скопом.

— Господь наша защита! — Отец Ода вошел внутрь нашего полукруга и стоял на ступенях, ведущих на парапет. — Мы должны победить! — хрипло вещал он.

Ему приходилось кричать, потому что западные саксы подошли уже совсем близко. Всадник вел их на нас, заставляя восточных англов отступать все дальше.

Я разглядывал врага. Хорошее войско. Кольчуги, шлемы и оружие говорили о том, что за ними ухаживают как надо.

— Личная дружина Этельхельма? — шепнул я Финану.

— Похоже на то.

Было слишком жарко, чтобы надевать красные плащи, да и они мешают во время боя. Зато все щиты были разрисованы прыгающим оленем Этельхельма. Воины остановились шагах в сорока, вне расстояния полета копья, и принялись колотить мечами по щитам.

— Их тут сотни четыре, — предположил Финан.