Меч королевы

– Ремесло каменщика и плотника почетно, – сказал Матин. – Лучшие из мастеров пользуются огромным уважением.

– Послушай объездчика лошадей, – ввернул Иннат.

Матин улыбнулся.

Дети начали выкликать:

– Лапруны едут! И Всадники… и лапрун-минта!

– Харизум-сол! – крикнул им в ответ Иннат.

Харри покраснела.

– Харизум-сол! – согласились дети.

Люди выходили посмотреть на них из домов и впадающих в широкую главную улицу боковых проходов. Харри старалась глядеть поверх голов, но многие зрители ловили ее взгляд, а поймав, прикасались правым запястьем ко лбу, а потом протягивали к ней открытую ладонь.

– Харизум-сол, – говорили они и охотно добавляли: – Дамалюр-сол.

Дети плясали перед Цорнином, привлекая ее внимание, и хлопали в ладоши. Она улыбалась и застенчиво махала им, а конь ступал очень аккуратно.

Они ехали и ехали. Поначалу горы вставали за низкими зданиями, но чем глубже в Город, тем выше были дома и уже сами казались частью гор. И деревья вдоль улицы становились больше, пока их тень не стала ощутима для проезжавших под ними всадников. Затем перед ними встали новые ворота. Стена вокруг них уходила в скалу, словно и стена, и ворота возникли вместе с горами в начале времен. Конные миновали и эти ворота и выехали на широкий ровный двор, вымощенный полированным камнем. Зеркально-белые плиты яростно сверкали на утреннем солнце, и Харри показалось, будто она вылезла из-под земли. Она зажмурилась.

Перед ней высился замок Корлата. Громадное каменное сооружение в представлении не нуждалось. Харри запрокинула голову, чтобы увидеть острые шпили башенок, сверкающие как алмазы. Замок и сам казался горой, увенчанной гордыми пиками. Все поверхности опасно блестели. Он отбрасывал резкие и глубокие тени. Центральная башня поднималась над окрестными горами. Дорога, что привела их сюда, доходила почти до вершины темных гор, и, словно остров в кратерном озере потухшего вулкана, стоял замок посреди каменного двора и сверкал ярко, как вода на солнце.

Харри вздохнула.

Конюхи приближались к ним стремительно и в то же время неторопливо, в характерной манере, памятной ей по походному лагерю в пустыне. Внезапное воспоминание кольнуло ее, словно то время давно ушло, а в настоящем остались лишь печаль и усталость. Харри соскользнула со спины Цорнина, и конь позволил себя увести, когда один из людей в коричневом ласково назвал его по имени и положил руку ему на холку. Наркнон аккуратно уселась у ног подруги. Девушка чувствовала, как подергивается у лодыжек кончик пушистого хвоста.

Ее спутники деловито расходились в разные стороны.

Матин сказал ей:

– Здесь я тебя покину. Возможно, нам повезет снова выехать друг против друга, и ты сможешь отточить на мне полученные навыки, Дочь Всадников. – Он улыбнулся. – Мы встретимся за королевским столом, здесь в Городе.

Учитель оставил ее, и Харри снова посмотрела на замок, чувствуя себя несколько одиноко. Но тут сам Корлат вышел встретить ее. Девушка сглотнула жесткий комок и благословила загар, благодаря которому ее румянец не так бросался в глаза, как на бледной коже Чужака.

– Мы снова встретились, Харизум-сол, – произнес король.

В уголке его рта виднелся лишь крохотный шрам. Ей показалось, будто Корлат смотрит на нее с холодным достоинством. «Он хозяин этого места, а я кто?» Даже статус Дочери Всадников не успокаивал, когда Корлат стоял перед ней с яростно сверкающим замком за спиной.

Но тут он испортил весь эффект – или эффект существовал только в воображении Харри? – воскликнув:

– Так вот куда подевалась эта треклятая кошка! Мне следовало догадаться.

Сердито уставившись на кошку, он изрядно утратил величественный вид, и Харри раздраженно буркнула:

– Я хотела бы знать, что тут происходит.

Корлат недоуменно взглянул на нее, а Наркнон с обычной кошачьей грацией встала и принялась отираться о ноги короля. Лицо у него смягчилось, и он почесал ее за ушами. Харри слышала, как кошка урчит. Вибрация чувствовалась даже сквозь подошвы сапог на белом камне. В урчании Наркнон не было равных.

– И не говори мне, что никто не знает, что происходит, или что на все воля богов.

Лицо Корлата дрогнуло и расплылось в улыбке. Хотя кому он улыбался, ей или большой кошке, Харри не поняла.

– Ладно, – сказал он. – Не буду. Я скажу тебе, что ты – первая в Лапрунских играх, лапрун-минта, как тебе уже известно. И как таковая становишься главной над лапрунами, неиспытанными. – Рука его неподвижно лежала на голове Наркнон. – Войско выступает меньше чем через две недели. Ты и лучшие из лапрунов поедете с нами.

Наркнон сильно боднула королевскую руку, и пальцы снова принялись почесывать кошку.

Более легкомысленным тоном Корлат продолжал: