Меч короля

В церкви собралась вся деревня, новобрачных приветствовали аплодисментами. Несколько мужчин громко засвистели, а мельник взял флейту и заиграл веселую мелодию, под которую женщины запели шутливую песню о браке – таков был свадебный обычай в деревне. Даже Моргана, Адель и другие молодые женщины не завидовали Клэр и ее счастью. Возможно, они думали, что если с одной из них произошла такая история, то и другие могут надеяться.

Дрожа, из толпы вышел старик Жан и, обняв своего сына, тихо заплакал от счастья.

Начало марта, 1170 год

– А глина-то у нас заканчивается, – заметила Клэр.

Эллен нахмурилась, но Клэр сделала вид, что не заметила этого. После свадьбы с ней такое случалось. Неужели она действительно забыла, что Эллен завтра навсегда уезжает?

– Да и лен тоже заканчивается, – тем же тоном, что и Клэр, сказала Эллен.

Клэр кивнула, не глядя на нее.

– Я завтра принесу. – Она, бормоча извинения, внезапно с такой скоростью бросилась из мастерской, что чуть не сбила с ног Жака.

– Мама все время плачет, и это ты виновата. – Жак с упреком посмотрел на Эллен.

– Я? – возмущенно спросила Эллен.

– Она грустит, потому что ты хочешь уехать… И я тоже грущу, – сказал он, неловко ее обнимая. – С возрастом его умственная отсталость проявлялась все больше.

– Я тоже грущу, Жак, но мне пора уезжать. – Эллен украдкой смахнула слезу.

– Эй, я видел: ты плачешь! – торжествующе воскликнул мальчик.

Эллен рассмеялась, и на этот раз слеза действительно скатилась по ее щеке.

– Не надо плакать, ты ведь можешь остаться, – нежно произнес Жак и крепче прижался к ней.

– Нет, мне нужно уезжать, поверь мне, – с дрожью в голосе сказала Эллен.

– Но ты ведь вернешься, правда? И тогда мы поженимся! – воскликнул он, просияв.

Эллен вспомнился маленький Бодуэн, и она рассмеялась.

– Ну что за глупости, Жак! Ты женишься на молодой девушке, а не на такой старухе, как я.

– Ты совсем не старуха! – возмутился Жак, обиженно глядя на нее. – Знаю! Я подожду, пока сам стану старым! – сказал он и вышел из мастерской.

В этот день всем было трудно делать вид, будто ничего особенного не происходит. Настал вечер, и Клэр наконец-то обратилась к Эллен!

– Я уверена, что это Господь тебя нам послал. Ты столько для меня сделала! – Она сжала руку Эллен.

– О нет, Клэр, это ты мне помогла! Без тебя я никогда бы не справилась с бедами. Благодаря тебе я научилась верить в себя и быть решительной, даже когда на мне не штаны и рубашка, а платье. Я всегда буду твоей должницей! – Эллен впервые сама обняла Клэр.

– Ничего ты мне не должна. – Клэр взяла ее за плечи и заглянула в глаза. – Тебе я обязана своим счастьем.

– Да, с этим я полностью согласен! – вмешался Гуо, который услышал лишь последнюю фразу. Он, ухмыляясь, протянул им кувшин. – Это вино! – гордо сообщил он. – Я его купил, чтобы у тебя остались приятные воспоминания о последнем дне здесь! – Лицо Гуо расплылось в улыбке.

Эллен немного успокоилась.

– Ты думаешь, что если я завтра проснусь с головной болью от похмелья, то буду вспоминать об этом вечере с радостью? – Когда она подтрунивала над ним, ей становилось легче.

– Садитесь, красавицы мои, поешьте и выпейте со мной. – Гуо рассмеялся. Он разлил красное вино по глиняным кружкам, и даже Жаку по такому случаю дали попробовать вино. Гуо поднял свою кружку, чтобы чокнуться с остальными.

– За тебя, Элленвеора! – сердечно произнес он.

– За ваше общее будущее и за ребенка, – сказала Эллен и подмигнула Клэр. Та покраснела, и Гуо с гордостью обнял ее.

– За твои грандиозные планы, Эллен! Пусть у тебя в жизни все удастся, и ты найдешь свою любовь! – Гуо чокнулся с Эллен.

Клэр всхлипнула и поспешно поставила кружку на стол, так что вино чуть не разлилось, а затем она выбежала из комнаты.

– Не трогай ее, – удержал Гуо Эллен, когда та хотела пойти за подругой. – Она сейчас вернется, а если ты к ней выйдешь, то вы обе будете рыдать, а от этого вам легче не станет.

Эллен кивнула. Гуо был прав: вскоре Клэр вернулась. Глаза у нее по-прежнему были красными, но она села вместе со всеми за стол и попыталась улыбнуться.

По такому случаю они съели зажаренную курицу с овощами и черным хлебом, запили все это вином и провели остаток вечера, предаваясь воспоминаниям. Когда они, посмеиваясь, пошли спать, бурдюк из-под вина был уже пуст.