Меч короля Афонсу

(Скачи, Санша, ибо близко Жералду, а друзья твои далеко; пусть взлетает пыль из-под конских копыт, серой паутинкой оседает на кудрях и забивается в складки одежды, пусть ветер расплетает косы и срывает ленты, пусть плещет на оборки твоей юбки быстрая речная вода; скачи, Санша, ибо близко Жералду, а друзья далеко; пусть не смущают тебя ни зловещие предсказания, ни дурные приметы, весело скачи, будто едешь ты в нарядной процессии паломников поклониться Святой Деве ди Башту или на богомолье в Вале ди Прадуш вместе с няней и милой Ауровелидой, и да хранит тебя Святая Дева, что может заставить примолкнуть лягушачий хор на болоте, когда люди поют песни, и не дать пролиться дождю, когда молотят хлеб на гумнах; пой же и ты, Санша, чтобы черные предчувствия не сжимали твое сердечко, чтобы не леденили его страхи. Скачи, Санша!)

(Дева Святая, заступись,
Дева Святая, исцели.
Говорят, паломник был слепой
И увидел солнышко опять.

Станцуем, подружки
Веселые, станцуем,
Если дождик брызнет,
Убежим под крышу.

Дева Святая заступись,
Дева Святая, просвети.
Говорят, раскаялся злодей,
К честной жизни вернулся, душу спас.

Станцуем, подружки
Веселые, станцуем.
Если дождик брызнет,
Убежим под крышу.

Если дождик брызнет,
Убежим под крышу.)

Ясно, прикончат.

С этими мыслями он вошел в замок и, подавив подступившую тошноту, обратился к пажу, зевавшему в уголке. Узнав, в чем дело, паж неохотно встал.

— Сейчас, что ли, пойти сказать?

— А король сегодня добрый? — робко спросил Колбаса.

— Ха, еще бы не добрый! Местные купцы обещали ему деньги и поддержку.

— Тогда беги и скажи королю, что чужеземцы срочно, очень срочно хотят поговорить с ним!

Пополняется, пухнет казна. И все им мало. Эх, бедный солдат, ты-то денег сроду не видал, если не считать те гроши, что платят тебе за службу. Нет, ты не жалуешься, ты понимаешь: эти деньги — на защиту Аль-Ужбуны и других городов королевства. Кругом враги! Что будет, если возьмут они город? Пожалуй, попадешь туда, где сейчас сидят бедолаги чужеземцы, и ты, и все остальные, кто воевал за короля и жизни не жалел. Немалых денег стоят копья, дротики, пики, топоры, мечи, алебарды, луки. А кони? Выходит, так и придется всю жизнь со старшим братом одно копье по очереди носить. Если уж купцы, готовые торговаться до посинения за каждый гвоздь, дают королю мараведи, значит, видят в том свою выгоду. Без такой помощи епископы и сеньоры Афонсу Энрикеша по рукам и по ногам повязали бы. А галисийцы с мавританцами — за ними глаз да глаз, все говорят. Дон Бибаш кричит, что кругом шпионы, — и правильно. Полоумный-полоумный, а зря про него так. Нужно быть начеку, а то

(— Когда же, Мокейме? Может, мы с пути сбились? Может, Жералду ушел из этих мест? Все едем и едем, а конца не видно этой страшной дороге.

— Пой, девочка, пой и не бойся, выйдет Жералду навстречу, когда меньше всего этого ожидаешь. Недолго осталось. К рассвету доедем. Пой, дочка, свои веселые песни.)

не успеешь глазом моргнуть, как налетит вся свора, и пиши пропало. Дорого достались эти земли. Обильно политы они португальской кровью. А что до рыцарей-крестоносцев, так те помогали Афонсу из одной корысти. Говорят, какому-то капитану Журдану отдают в лен[9] земли в Луринья, а другому, кавалеру Раулину, досталась Вила Франка. А тебе, солдат, и таким, как ты, только и будет дано в награду, что охать от старых ран да показывать внукам шрамы и рубцы — память о славных битвах.