Меч космонавта, или Сказ об украденном времени

В одном кабаке они как раз нализались и плясали, вернее скакали до потолка, под распоследний хит: «Женщина в голубом, стала болью ты в перце моем.» Одному штурману-крокодилу не понравилось мое одухотворенное лицо, названное им гнусной рожей, и он стал задираться. У качков-крокодилов масса мозга ведь совсем невелика относительно массы мышц. Да и пьяный он был в шлюз. Я несколько раз сражался на имитаторе с человекорептилией, но сейчас мне пришлось понервничать. Особенно после того, как он прыгнул ко мне на манер тираннозавра и впаял ногой. Я, слава космическому ветру, уклонился, но поскользнулся на чьей-то огромной сопле и упал. Штурман намеревался меня топтать и размазывать по полу, я собирался применять огненный меч, рискуя на веки вечные отправиться в тюрьму. Но вдруг нахал оказался на спине с задранными лапками и тут же получил по сплюснутому черепу бутылкой — как раз в районе ушной впадины, у штурманов там слабое место. Выручил меня, конечно же, Сенсей, применив потихоньку нитеробота.

В общем, мы непринужденно передвигались к космодрому, причем инструктор все время следил за показаниями всеволновых сканеров, чтобы быть в курсе, когда кто-то начнет прощупывать нас цепким лучом. Ну, а я прислушивался своими рецепторами к подозрительным жужжаниям и шипениям.

Если в старом городе мы терялись в толчее, то на космодроме было пустынно. Контрольный портал и робохранники быстро пропустили нас через служебный вход, квибсеры с щупоискателями дали нам зеленый свет, когда мы въезжали на терминал.

Корабль — по виду обычный грузовик — находился, как это принято на городских космодромах, в стартовом бункере. Мы сошли с ленты транспортера на щербатый компаунд-бетон и поежились. Не от холода, гермокомбез исправно поддерживал прежнюю температуру, а от осознания того, что здесь не было искусственной атмосферы и вообще до космоса оставалась совсем небольшая дистанция.

Раскрылся люк зрачкового типа и тарелка лифта перенесла нас в пассажирский отсек. Впрочем пилотская кабина отделялась от него только переборкой с зияющей дырой. Управляемый пластик никак не хотел затягивать ее, впрочем двоих пилотов, — человека и квибсера, — это мало интересовало. Они обсуждали сравнительные достоинства водки «язвовки», любимой космонавтами из касты вояк-кшатриев, и фторводородной шипучки, которую уважают синтетические квазилюди.

— И вот такие лохи составляют экипаж самого секретного борта во всем флоте службы «Алеф», — Сенсей состроил кислую физиономию, у него хорошо получилось.

Тут в нашей кабине появился третий. Это была Катерина, которая даже не поздоровалась со мной: то ли из-за обилия хлопот, то ли ввиду напряженки нервов. Впрочем, я еще не улавливал мрачной торжественности момента.

Внутренняя связь почему-то не сработала и пилот просто прокричал через дыру в переборке:

— Расслабьтесь, мальчики и девочки, сейчас поедем.

Антиперегрузочные кресла, слава космическому ветру, послушались мыследействий, надулись и обхватили нас со всех сторон.

— Нет с такими лохами мы никогда не завоюем звезды, — снова пробухтел инструктор.

Если все кости почти что вырвались из тела, значит стартовал корабль, да как и положено грузовику — жестко, с быстрым набором второй космической скорости. Сработали по очереди две гравитационные катапульты, точнее генераторы линейного гравиполя, а уже на орбите зафурычила термоядерная силовая установка. Перегрузка перестала так давить на мозги и можно было глянуть на гвизоры. Бортовая киберболочка, собирая данные от собственных и внешних узлов слежения, рисовала наш курс в разных проекциях. Заложив длинную гиперболическую кривую, мы наконец оторвались от планетного притяжения и с постоянным ускорением полтора «же» стали уходить в сторону астероидного пояса. Красавец Олимп, мигнув напоследок сигнальными глазками, скрылся на невидимой стороне планеты. Трассы с наиболее оживленным движением тоже остались в стороне. Впрочем, еще были видны военные борта, похожие на спичечные огоньки — они направлялись с фобосской базы космофлота в юпитерианское пограничье. Просматривались и грузовики, курсирующие между портом Новый Петербург и Меркурием.

Поскольку своего домового взять мне в дорогу не дозволили — опять-таки из соображений скрытности — решил от скуки пофлиртовать с женщиной. Почему не зайти еще на одну попытку? Соблазнить не соблазню, но может быть разозлю ее и что-нибудь выведаю.

— Катя, а Кать, ну что ты только с кибероболочками да гвизорами общаешься. Хоть поведай, на что мне настраиваться? Я готов совершить подвиг, только не знаю, какой. И мы нынче не то, что Ослябя и Пересвет, наши подвиги должны материально стимулироваться. Тебя, случайно, не потому ли взяли в полет, что ты и есть мой приз?

— Когда останешься жив, чтобы по-прежнему ковырять в носу и хаживать в сортир — тогда поймешь, что это и есть твой приз. А прежде подвигов надо обшарить тут все на предмет наличия «жучков». — Катерина высыпала из кармана целую орду сыщиков-микроробиков, внешне напоминающих муравьев.

— А они не перегрызут какой-нибудь важный сверхпроводник?