Меч Лета

Джек устремился вверх со скоростью бумеранга на ракетной тяге, а потом…

Ну, в общем-то, я не совсем уверен, что правильно разглядел. Слишком уж на большой высоте это все творилось. Джек вроде бы зафигачил этой гигантской тетке ровно в ноздрю. Она выгнула спину. Злобная ее рожа скривилась, будто она вот-вот чихнет. Кулаки, сжимающие вершины утесов, разжались. Руки плетями повисли вдоль серого тела. Колени великанши начали подгибаться, и в тот момент, когда Джек показался из ее носа наружу, она стала падать прямо на нас.

– Линяй! – крикнул Джек, спиралью снижаясь ко мне.

– Бегите! – проорал я друзьям.

И тут великанша рухнула ничком в реку.

Я не усек процесса. Чересчур уж стремительно все развивалось. Мне только на дереве стало ясно, что зафигачила нас всех туда поднявшаяся стена воды. Впрочем, остались живы, и ладно.

Тело великанши коренным образом изменило ландшафт. На месте реки образовалось обширное ледяное болото. Оно пузырилось, плевалось брызгами. Это река, ударяясь о тело мертвой леди великанши, пробивала себе новое русло. Пляж ушел на шесть инчей под воду. Тора тоже не наблюдалось.

– Ты убил его, – проблеял мне Отис. – Великанша, видать, на него и свалилась.

Правая рука великанши вдруг начала подниматься. Я чуть не рухнул с дерева. Если Джек ее не убил, а лишь временно вырубил, нам всем кранты. Рука, однако, вновь рухнула в воду, а из подмышки чудища-тетки, кряхтя, отплевываясь и ругаясь, с трудом вылез Тор.

Пока мы слезали с дерева (Хэрту пришлось немного помочь), бог, прошествовав по спине великанши, спрыгнул в болото и направился к нам. Голубые глаза его были воспалены, а лицо выражало такую ярость, что дикие кабаны, взглянув на него, давно бы уже смылись к мамочкам.

– Ну, и как вам понравилось это, сеньор? – горделиво завис со мной рядом поблескивающий от соплей великанши Джек.

– Если в ближайшие две минуты выживу, то отвечу, – пообещал я.

Разъяренный бог грома и молний подступал ко мне. Вода текла с его рыжей бороды на упакованную в кольчугу обширную грудь. Кулачищи в железных перчатках были крепко сжаты.

– Это, – губы его вдруг расплылись в улыбке, – было потрясающе.

Кулак, размером с кувалду, разжался, и он с такой силой хлопнул ладонью мне по плечу, что суставы у меня хрустнули.

– Приглашаю тебя на обед. Забьем Отиса и Марвина.

Глава L Никаких спойлеров. Тор не смог посмотреть новые сезоны любимых телесериалов

Да, мы убили обоих козлов.

Перед этим Тор гарантировал, что утром они возродятся как новенькие, главное, не сломать им кости. Отис принялся уверять, будто регулярная смерть с последующим возрождением чрезвычайно способствует его психотерапевтическому лечению. Марвин попросту рявкнул: мол, чем вести себя как трусливый хиляк, лучше взялся бы поскорее за дело.

Марвина убивать было гораздо легче.

За два года бездомной жизни я сполна познал трудности добывания пищи. Однако убийство животного и разделка туши для собственного ужина стали для меня совсем новым опытом. Вытаскивать с голодухи из урны недоеденный бутерброд, конечно, дело привычное. Но попробуйте-ка освежевать козла, нарезать мясо, а затем заняться жаркой его на вертеле, тщательно игнорируя козьи головы, которые таращатся на вас мертвым взглядом из кучи отбросов. Только не думайте, что я после этого превратился в вегетарианца.

Едва мои ноздри учуяли запах готовой козлятины, меня одолел жуткий голод, и я, совершенно забыв об ужасной сцене забоя козлов, накинулся на кебабы из Отиса, вкуснее которых не ел ничего на свете.

Тор за едой сперва разглагольствовал о йотунхеймских великанах, а затем принялся рассуждать о телесериалах из Мидгарда, до которых он оказался большой охотник и смотрел их с каким-то религиозным рвением (если, конечно, возможно употребить слова «религиозное рвение», когда ведешь речь о боге).

– Великаны! – с отвращением тряс головой Тор. – Могли бы за столько столетий задуматься и прекратить набеги на Мидгард. Так нет же! Лезут и лезут, как банда убийц в сериале «Стрела». Все время лезут. Но я людей в обиду не дам. Вы, ребята, мой самый любимый вид из всех организмов.

Он потрепал меня по щеке. Руки он после разделки козлов вымыть не потрудился. Ну, хорошо хоть железные рукавицы снял, иначе попела бы моя физия.

Хэртстоун, устроившись возле огня, ел кусок бедренной части Марвина. Кажется, нашему эльфу стало гораздо лучше, хотя и сейчас видок у него, прямо скажем, был не блестящий. Хотелось покрепче обнять его, может, даже напечь ему кучу печений, повторяя при этом, насколько мне жалко, что на его долю досталось такое паршивое детство. Вот только я знал: Хэртстоун не примет жалости. Он хочет, чтобы я относился к нему как прежде. И все-таки плашечка с руной, обозначающей пустую чашу, лежала в моем кармане тяжелым грузом.

Сэм тоже сидела возле огня, но постаралась устроиться как можно дальше от Тора и не только помалкивала, но даже почти не двигалась. Поэтому громовой бог в основном уделял внимание мне.