Меч Лета

– Заскочишь в мир темных эльфов? – не поверил я своим ушам.

– Между прочим, совсем не так трудно, как кажется, – махнул рукой он. – У меня большой опыт. И Бостон располагается в самом центре Иггдрасиля. Отсюда очень легко проскакивать из мира в мир. Вот однажды мы с Хэртом сошли с тротуара на Кендалл-сквер и тут же случайно провалились в Нифльхейм.

– Ужасно замерзли, – добавил жестами Хэрт.

– За время, пока меня нет, Хэрт успеет как раз сводить тебя в похоронное агентство, – деловито проговорил Блитц. – А после мы с вами встретимся… где? – посмотрел он на Хэрта.

– Арлингтон, – показал тот жестами. – Железнодорожная станция.

– Заметано. – Блитцен поднялся на ноги. – Забери этот меч, сынок, и будь осторожен. Вне Вальгаллы ты можешь погибнуть, как и любой другой смертный. А последнее, что нам с Хэртом хочется, – это докладывать боссу о целых двух трупах Магнуса Чейза.

Глава XXV Ну и одели меня в похоронном агентстве!

Положительных сторон в жизни бездомного достаточно мало, но одна точно есть: я знаю, где отыскать бесплатно одежду. Мы с Хэртом предприняли вылазку на Чарльзгейт, где стоит благотворительная коробка, в которую сердобольные граждане складывают ненужную им самим одежду. Очень мило с их стороны. Теперь мне, по крайней мере, не придется шастать по Бостону в вальгалльской пижаме.

Вскоре я уже блистал в художественно вытертых джинсах, охотничьей куртке и модно-дырявой футболке и больше прежнего начал смахивать на Курта Кобейна. Впрочем, мне сильно сомнительно, что Курт Кобейн сподобился бы нацепить на себя футболку с надписью «Австралийское турне группы Уигглз». Это, конечно, был полный отстой, и больше всего меня встревожило, что футболка мне оказалась в точности по размеру. Нехилые же у них фанаты!

Я поднял свой казенный меч.

– Хэрт, а с этим-то как? Сомневаюсь, что копам понравится, если они увидят меня с трехфутовым клинком.

– Волшебство, – прожестикулировал мне немой эльф. – Прикрепи к ремню.

Едва я последовал его совету, меч начал мутировать и превратился в цепочку для ключей у меня на ремне. Вполне гармонировавшую, между прочим, с моей футболкой.

– Нормалек, – констатировал я. – Теперь мое унижение полно.

– Все равно меч есть меч, – жестами возразил мне Хэрт. – А смертные не способны видеть волшебных вещей. Между льдом и огнем – туман. Гиннунгагап. Он и скрывает внешность. Без слов объяснить это трудно.

– Ну да. – Я вспомнил, что мне говорила Гунилла про миры между льдом и огнем. И про Фрея, который был золотой серединой. Но, видимо, детям его не дано от рождения понимать, что вся эта ерунда означает.

Я перечитал некролог о себе в поисках адреса похоронного агентства и, отыскав его, обратился к Хэрту:

– Пошли оказывать мне последние почести.

Это была длинная прогулка по холоду. Меня мороз доставал не слишком, а вот Хэрт в своем кожаном облачении задубел и трясся. Губы у него потрескались и шелушились, из носа текло. По книгам и фильмам в жанре фэнтези, прочитанным и увиденным за время учебы в школе, я составил себе представление, что эльфы – это такие воздушные благородные существа неземной красоты. Хэртстоун подобному образу совершенно не соответствовал. Он был уж скорее похож на анемичного студента колледжа, которому пришлось несколько недель подряд голодать.

Правда, теперь я начал подмечать кое-какие черты, которыми люди не обладают. Зрачки его, например, отражали свет, как у кошек. Вены под очень прозрачной кожей просвечивали скорее не синим, а зеленью. И, несмотря на явно бездомный и неухоженный вид, от него никогда не воняло, как от обычных бродяг, немытым телом, спиртным и прогорклым жиром. Хэртстоун пах хвоей и древесным дымом. Всегда. Просто я раньше не обращал на это внимания.

Я бы его с удовольствием порасспрашивал по дороге про эльфов, но мне на ходу объясняться жестами нелегко, а ему было бы трудно читать по губам. А вообще разговаривать с ним как раз здорово. Ведь приходится полностью концентрироваться, и думать о всякой чуши уже не станешь. Если бы все беседы на свете требовали такого внимания, люди бы не болтали попусту столько ерунды.

Едва мы пересекли площадь Копли, Хэрт резко затолкал меня в дверной проем какого-то офисного здания.

– Гомез, – прожестикулировал он. – Ждем.

Гомезом звали местного патрульного, который прекрасно знал нас обоих. Имя мое, правда, ему известно не было, но, если он видел мою фотографию в новостях, сомневаюсь, что его бы сильно обрадовало встретить меня живого. Он и без того-то не отличался большим дружелюбием.

Я коснулся рукой плеча Хэрта, привлекая его внимание.

– Расскажи, как все там? Ну, где ты обычно живешь?

Лицо его стало настороженным.

– Альфхейм не очень отличается. Только там ночь отсутствует. Поэтому ярче.

– Ночь отсутствует? – поразился я. – Что, вообще?

– Вообще, – подтвердил Хэртстоун. – Я, когда первый раз увидал заход солнца… – Он как бы запнулся, а потом прижал обе ладони к груди – знак ужаснейшего испуга.