Меч над Москвой

– Полагаю, что Черчилль пришел к такому заключению раньше нас с тобой. – Молотов горько усмехнулся. – Наверное, грызет локти, что не решился на военный союз с нами против Гитлера летом тридцать девятого.

– Черчилль все-таки надеялся на англо-французский союз…

– Рухнул их союз в дюнкеркской катастрофе. – Сталин имел в виду крупное поражение английских, части французских и бельгийских войск на западном побережье Франции в районе Дюнкерка весной 1940 года. – И между прочим, англичане тогда скоропалительно сумели собрать в кулак свой военный флот, добиться также превосходства в воздухе и эвакуировать в Англию зажатые немцами в клещи союзные войска. А сейчас, видите ли, Черчилль не находит возможным мобилизоваться и нанести удар по французскому побережью, чтоб хоть часть немецких сил отвлечь на себя…

В кабинет вошел помощник Молотова, и Сталин умолк.

– Прибыл посол Штейнгардт, – тихо сообщил он, по-военному одернув на себе темный пиджак.

– Приглашайте, – сказал Молотов, вопросительно взглянув на Сталина, который тут же в знак согласия кивнул головой.

Лоуренс Штейнгардт появился в проеме двери – рослый, длиннолицый, в темном отутюженном костюме с жилеткой и при черной бабочке над белоснежной манишкой. Лицо его светилось чувством собственного достоинства. Сделав несколько энергичных, уверенных шагов по ковру, он вдруг увидел в кресле Сталина и будто наткнулся на невидимую стену. Шедший сзади него тощий в полосатой тройке переводчик от неожиданности почти ткнулся ему в спину, затем сделал полшага в сторону.

Сталин и Молотов поднялись, подошли к Штейнгардту и учтиво пожали ему, а потом переводчику руки. Обменялись обычными приветствиями, после чего американский посол заговорил:

– Господин Председатель Совета Народных Комиссаров, – он чуть поклонился Сталину, – господин народный комиссар иностранных дел, – такой же легкий поклон Молотову, – я имею честь передать адресованное господину Сталину послание моего президента господина Рузвельта.

Переводчик торопливо переводил на русский слова посла, хотя они были пока понятны без перевода Сталину и особенно Молотову.

Штейнгардт протянул Сталину коричневую, тисненную под крокодиловую кожу папку с позолоченной застежкой и пояснил:

– Здесь полученная нами по телеграфу шифрограмма президента и ее идентичная копия на русском языке.

Молотов пригласил посла и переводчика сесть за длинный стол для заседаний, за который напротив дипломатов уселся рядом со Сталиным и сам. Начали внимательно читать послание Рузвельта, убеждаясь, что оно слово в слово, кроме первой и двух последних строчек, совпадало с переданным из Берлина по радио.

– Господин посол, – неторопливо, будто с трудом сосредоточивая мысль, заговорил Сталин, – ваш президент пишет, что это письмо будет вручено мне его другом Авереллом Гарриманом…

– Я вас понял, господин премьер. – Штейнгардт воспользовался паузой, которую сделал Сталин. – Письмо президента Рузвельта поступило в Лондон, когда господин Гарриман уже был за пределами берегов Великобритании. Не успело письмо…

– Почему же не передали его с нашим послом Уманским, который вчера прилетел на одном из английских самолетов? – Сталин придвинулся ближе к столу, пристально вглядываясь в глаза Штейнгардта.

– Я вас понял, – повторился Штейнгардт. – Точно не могу утверждать, но полагаю, что наши офицеры разведки не решились отправлять письмо самолетом, опасаясь, что его могут сбить над территорией, занятой немцами. Видимо, советовались с президентом Рузвельтом. Именно он через государственный департамент передал текст письма по телеграфу в посольство, которое я имею честь возглавлять.

Наступила пауза, весьма озадачившая Штейнгардта. Сталин коротко взглянул на Молотова, и тот, поняв значение его взгляда, поднялся со стула, подошел к своему рабочему столу, взял зеленую папочку и вернулся на прежнее место. Сталин придвинул папочку к коричневой папке, открыл ее и, всматриваясь в тексты послания, с чувством недоумения заговорил:

– Господин Штейнгардт, Гитлер с Геббельсом вас опередили. Письмо президента Рузвельта товарищу Сталину мы уже получили по Берлинскому радио! Вот полюбуйтесь, – Сталин прихлопнул тыльной стороной ладони по машинописному тексту в зеленой папочке.

Захлебываясь от волнения, переводчик пересказывал Штейнгардту слова Сталина.

Удлиненное лицо Штейнгардта стало пунцовым. Его правая рука нервно прикоснулась к черной бабочке на воротнике, будто бабочка сдавила ему горло, затем он пригладил ладонью вдруг взмокшие, аккуратно причесанные волосы на голове.

– Господин Сталин… господин Молотов… Я вас не совсем понимаю… Хотя догадываюсь… Немцы, наверное, перехватили и расшифровали телеграмму нашего президента… Но это ужасно! А вдруг им стало известно и то, что господа Гарриман и Бивербрук отплыли к вам на крейсере?! Такого случая немецкие подводные лодки и бомбардировщики не упустят… Может случиться непоправимое.