Меч над Москвой

Телегин информирует Черноусова о принятых штабом округа мерах. Просит его предложить секретарям райкомов партии и председателям исполкомов выводить население за линию обороны в сторону от шоссе и там собирать его, не допуская прохода в Подольск и на Москву…

«16 часов 20 минут. Звонит генерал Шарохин[9], просит проинформировать об обстановке.

Телегин. Возвратившееся звено самолетов 120-го истребительного авиаполка доложило, что на шоссе к Малоярославцу продолжается отход большого количества населения, групп военных. Медынь горит… На дороге Спас-Деменск – Юхнов, Юхнов – Гжатск – танки, в обратную сторону – автомашины.

Шарохин. Нарком приказал выделить пять самолетов и разведать районы Малоярославец, Юхнов, Спас-Деменск, Сухиничи, Калуга, Медынь, ст. Угрюмово. Особое внимание обратить на леса, идущие на северо-запад от Юхнова и Медыни.

Телегин. Сейчас отдам распоряжение…»

«16 часов 30 минут. Военком Лакишев (ВВС). В лесу южнее и юго-западнее Юхнова – скопление танков противника. Улицы Юхнова забиты танками и автомашинами, прикрываются сильным зенитным огнем…»

Тут же последовал приказ Телегина о нанесении бомбовых ударов по обнаруженным целям… И так – непрерывно…

«17 часов 35 минут. Телегин – Шарохину по «кремлевке». Только что комбриг Елисеев доложил из Подольска, что танки противника прорвались через Малоярославец и движутся на Подольск. Елисеев выдвигается с передовым отрядом и двумя батареями на реки Мочь и Нара. Сведения получены от коменданта 2-го дорожного участка военно-автомобильной дороги. Принимаю меры к проверке. До получения данных – прошу выше не докладывать.

Белову. Выставить сильные заградительные отряды, чтобы в Москву ни один человек из беженцев не попал. Отряды в 30 – 40 человек поставить в Кубинке, Наро-Фоминске, у Подольска».

Судя по телефонным звонкам из разных управлений Генерального штаба, Ставка пока так и не наладила связи с Западным и Резервным фронтами. А донесениям служб Московского военного округа и его оборонительной зоны не во всем доверяла. Да и действительно, невозможно даже было предположить, что немецкие войска сразу охватили армии двух наших фронтов с юга, оказались у них в тылу и приблизились к Москве на расстояние, которое механизированным войскам можно преодолеть за несколько часов; при этом неизвестно, как развивалось боевое противоборство на других участках фронта. Боязнь дезинформации в этих условиях проникла даже в Ставку Верховного Главнокомандования.

В 18 часов 15 минут Телегину позвонил Сталин:

«– Телегин?.. Вы сообщили Шапошникову, что танки противника прорвались через Малоярославец?

– Да, товарищ Сталин. Я доложил об этом генералу Шарохину, но…

– Откуда у вас эти сведения?

– Мне доложил из Подольска помощник командующего по вузам комбриг Елисеев со слов коменданта автодорожного участка. Связи с Малоярославцем нет, и я приказал ВВС немедленно послать самолеты У-2 и истребители для проверки, а также запросить посты ВНОС…

– Это провокация! – сердито сказал Сталин. – Прикажите немедленно разыскать этого коменданта, арестовать его и передать в ЧК. А вам на этом ответственном посту надо быть более серьезным и не доверять всяким сведениям, которые приносит сорока на хвосте…»

Телегин будто увидел Сталина в его кремлевском кабинете, бросающим на аппарат телефонную трубку. Сердце захлебывалось от обиды и тревоги. Понимал, что Сталин не верит в прорыв немцев. Но Шапошников? Неужели и маршала кто-то вводит в заблуждение? Зачем?.. Как поступать дальше?.. Хотя бы генерал Артемьев прилетел быстрее. Может, его информации Сталин поверит…

В кабинет вошел полковник Сбытов – какой-то взъерошенный, с побелевшим лицом и даже побелевшими от волнения глазами.

– Прошу сегодня же меня освободить от должности командующего ВВС МВО и отправить на фронт рядовым летчиком! – категоричным тоном заявил он. – Командовать ВВС округа больше не могу!..

Выслушав рассказ возмущенного Сбытова о допросе его Абакумовым, Телегин как только мог успокаивал Николая Александровича, доказывая, что истина ведь вот-вот станет ясной всем и вздорные обвинения кого бы то ни было отпадут сами по себе. Сбытов согласился с этим, но все-таки решил пока поберечься: вооружился новым пистолетом взамен оставленного у Абакумова и у двери своего кабинета выставил трех автоматчиков…[10]

21

На столе перед Сталиным в раскрытой зеленой папочке лежал документ особой важности – выписка из сообщения харбинской резидентуры НКВД СССР о нынешней позиции Японии в отношении Советского Союза. В ней утверждалось:

«…Согласно последним высказываниям Фурусава и Осава Япония до весны 1942 года наступательных действий против СССР не предпримет. К весне немцы будут иметь решающий успех, и тогда японцы начнут военные операции, чтобы установить «новый порядок» по всей Сибири…

…От имени Осава поручено составить схему государственного устройства Сибири…»