Меч над Москвой

- Извините, товарищ Сталин. - Алексей Иванович чувствовал себя, как провинившийся школьник. - Больше такого не повторится.

- Ничего, бывает. Знаю, что не легко вам... Так на чем нас прервал товарищ Малышев телефонным звонком? - Сталин устремил на Шахурина уже серьезный, требовательный взгляд.

- Вы говорили о роли заместителей наркомов, - напомнил Алексей Иванович.

- Да... Так вот, и у вас прекрасные заместители!.. Дементьев, Яковлев, Хруничев, Воронин... Великолепные специалисты и хорошие партийцы. Вот они и должны посещать отдаленные заводы, опытные аэродромы и конструкторские бюро... По вашему распоряжению. Ну зачем вам было самому лететь в Рыбинск?

- Там на заводе разгорелся конфликт между конструкторами и производственниками, - пояснил Шахурин.

- Конфликт мог прекрасно уладить товарищ Патоличев{2}. Он организатор высшего класса, хорошо работает с людьми, с ходу умеет вникнуть в дело.

- Верно. Не подумал я...

- Давайте договоримся твердо: без моего ведома вы из Москвы не отлучаетесь. И лично на вас в числе прочих обязанностей лежит ежедневный отчет перед ЦК и Совнаркомом... Письменный отчет!.. О выпуске самолетов и моторов. И не простой отчет о собранных самолетах, а о проверенных в воздухе - облетанных и отстрелянных...

- Все ясно, товарищ Сталин. - Шахурин встал и начал складывать в портфель бумаги.

Алексею Ивановичу хотелось послушать доклад Жукова о положении на фронтах, но в приемной наркомата его ждали "гонцы" с заводов, да и видел, что Сталин уже будто забыл о нем и подошел к другому краю стола, где были развернуты карты.

Генерал армии Жуков, поняв, что Сталин переключился мыслями на фронтовые дела, решил сказать ему то, о чем намеревался.

Но Сталин упредил:

- Однажды мы толковали за обедом, что не надо сердиться на Сталина, когда он ругает товарища Жукова. - Он поднял зажатую в правой руке потухшую трубку, будто призывая к вниманию. - Сталин ругает Жукова, а Жуков ругает командующих фронтами и армиями, и дело идет лучше. Но нельзя ругать Жукова и командующих до такой степени, чтоб деятельность их сковывалась и дело шло хуже...

Жуков внутренне содрогнулся: ведь он сам собирался - может, в иной форме - сказать эти же слова Сталину.

- Так что передайте товарищу Тимошенко, чтоб он излишне не ругал Лукина, Курочкина и Конева. Более того, пусть представит их к высоким правительственным наградам; возможно, это поможет Лукину и Курочкину вышвырнуть немцев из Смоленска...

- Вы правы, товарищ Сталин... - только и нашелся Жуков. - Разрешите докладывать?

- Одну минуту. - Сталин повернулся к Молотову: - Будет полезно, если начальник Генерального штаба познакомится с нашим письмом Черчиллю. - Затем пояснил Жукову: - Мы предложили английскому премьеру поторопиться с открытием второго фронта.

- Даже указали устраивающие нас возможные варианты его создания, уточнил Молотов.

- Простите, я не очень понял. - Жуков нахмурил брови, и глаза его сузились, потемнели. - И вам не потребовалась для этого точка зрения Генерального штаба?

Сталин и Молотов переглянулись, будто не зная, как реагировать на слова генерала армии.

- Есть ведь оперативно-стратегические целесообразности... - Жуков испытывал неловкость и с трудом подбирал слова. - Они могли быть вам неизвестны...

Сталин досадливо усмехнулся, сунул в рот мундштук трубки и успокоительно сказал:

- Мы пока исходили из целесообразностей политической стратегии... Из изученных нами факторов.

- В порядке военно-политического зондажа, - добавил Молотов и открыл одну из своих папок. - Вот, Георгий Константинович, можете познакомиться с личным посланием товарища Сталина господину Черчиллю.

От Жукова не ускользнуло чуть заметно сделанное Молотовым ударение на словах "личным посланием", и он тут же сказал:

- Я не дипломат... Раз существует форма обменов между главами правительств личными посланиями, может, Генштаб действительно тут ни при чем.

- Читайте, - требовательно сказал Сталин и, повернувшись к Жукову спиной, медленно направился к своему рабочему столу.

Жуков взял две странички с четким машинописным текстом и про себя начал читать:

"Разрешите поблагодарить Вас за оба личных послания.

Ваши послания положили начало соглашению между нашими правительствами. Теперь, как Вы выразились с полным основанием, Советский Союз и Великобритания стали боевыми союзниками в борьбе с гитлеровской Германией. Не сомневаюсь, что у наших государств найдется достаточно сил, чтобы, несмотря на все трудности, разбить нашего общего врага..."

Затем Сталин сообщал премьер-министру Великобритании, что положение советских войск на фронте продолжает оставаться напряженным, и объяснял причины этому...

"Мне кажется, далее, - писал он, - что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика).