Меч над Москвой

- Уманский пояснил, - успокаивающе сказал Молотов, - что у Райнольдса какие-то поручения к американским корреспондентам в Москве. А утечки информации о переговорах действительно надо остерегаться со всей тщательностью. Это понимают и главы делегаций Гарриман и Бивербрук. Уманский узнал от них, что, возможно, даже их послы в Москве не будут приглашены на наши встречи.

- Намерение вполне разумное! - Голос Сталина в телефонной трубке чуть возвысился. - Я давно не верю в добрые чувства к нам, особенно американского посла Штейнгардта, как и большинства дипломатов его посольства.

- Ты, Коба, полагаешь, что решением не звать на переговоры своих послов они хотят угодить нам?

- Нет, догадываюсь, что Гарриман и Бивербрук желают откровенного разговора с нами без свидетелей. И наверное, наша сдержанность здесь к послам США и Англии им известна и дает повод для размышлений.

- В Вашингтоне к нашему Уманскому тоже не очень приветливы, хотя дипломат он превосходный.

- Мне это известно... Его тоже не надо звать на переговоры. И видно, придется заменить Уманского в США Литвиновым.

- Да, есть над чем хрустеть мыслями, - согласился Молотов, понимая, что услышанное от Сталина это уже есть его решение. Но не стал его обсуждать, а заговорил о другом: - Главное, как постигнуть совокупность интересов США и Англии, учитывая, что Америка еще не воюющая сторона и формально пока не является нашим союзником?

- Ищешь ответы на эти вопросы? - Сталин будто не спрашивал, а утверждал. - Внимательно всмотрись и в разработки соответствующих отделов нашего ЦК.

- Голова кругом идет. - Молотов вздохнул, окинув взглядом стол, на котором аккуратно были разложены папки с документами. - Будто бегу со спутанными ногами.

- А ты особенно не беги. В межгосударственные загадки надо вторгаться спокойно и последовательно, памятуя, что узлы внешней политики вяжутся не только искусством дипломатии, а, главным образом, экономической, военной и политической силой, на которую опирается дипломатия.

- Вот именно, силой! - Молотов скупо улыбнулся и горестно покачал головой. - Но ведь нас-то немцы пока что колотят на всех фронтах! Силища у них несметная! И перед ней трепещет не только Англия!..

- Это тоже важный аргумент в переговорах с посланцами Черчилля и Рузвельта. - Голос Сталина вновь посуровел и будто сделался глуше. - Не надо забывать, что они очень страшатся победы Гитлера над нами и в то же время никак не жаждут нашей победы над немцами.

- Именно в последнем - главный корень проблем, - согласился Молотов. Но надо ли их убеждать, что мы все-таки разгромим Германию даже при столь катастрофическом для нас положении на фронтах? Ты же уверен в этом?..

- Главное, народ наш уверен... Ладно, работай, Вече... Мы еще продолжим сегодня разговор. - И Сталин положил трубку.

* * *

Как скульптор ударами молотка по резцу откалывает от мрамора ненужные осколки, медленно и упоенно освобождая из-под них свое творение, так сквозь нагромождения военно-политических событий, дипломатических обстоятельств и таинственностей вновь и вновь пробивался к истине Народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Михайлович Молотов. Истина межгосударственных отношений сегодняшнего дня пока виделась ему издалека - еще не просветленная, во многом загадочная, в предположениях и умозаключениях, под которыми не ощущалось прочного фундамента. Он напрягал ищущую мысль, опираясь не только на лежавшие перед ним документы, но и на интуицию, опыт, на знания и даже на неведения; трудностей и необъяснимостей - бескрайнее море...

Всматриваясь в устрашающе изменчивую многоликость происходящего, можно было только в общих чертах рождать в себе ощущения, догадки и заряжаться мыслительной энергией для новых поисков и выводов. Этот мучительный процесс познания, особенно когда казалось, что ты уже близок к какому-то открытию, даже увлекал Молотова, будто своего рода творчество. И тогда еще напряженнее перекидывал мостки логических суждений между многими событиями, личностями, политическими партиями буржуазных государств, воссоздавая в воображении широкопанорамную картину закулисных интриг и тайных упований сил, ведших политическую битву, полыхавшую на всех континентах, словно лесной пожар при свирепом, часто меняющем направление ветре.