Меч над Москвой

— Трудно, Борис Михайлович? — дрогнувшим голосом спросил Жуков, пожимая маршалу руку, поднявшемуся ему навстречу из-за стола.

— Каторга, батенька мой, — тихим голосом ответил Шапошников. — Война для штабистов — немилосердный и абсолютно бескомпромиссный экзамен. Невыносимо не только умственно, психически, но и физически. — И тут же неожиданно сказал, может, самое главное сейчас для Жукова: — Мы с Верховным размышляли, как может сложиться судьба войск Ленинградского фронта, если немцам все-таки удастся взять город…

— Вопрос так передо мной пока не ставился. — Голос Жукова сделался гуще, в нем чувствовалась решительность. — Мне даны полномочия сделать все, чтоб спасти Ленинград.

— Я тоже очень надеюсь на вас, батенька мой. Но вам придется в своих решениях столкнуться, пожалуй, с самым умным и хитрым полководцем Германии. Генерал-фельдмаршал фон Лееб весьма образован, опытен и жесток… Армиями управляет искусно. Так что больше вдумывайтесь в то, что Лееб будет считать невозможным и немыслимым для сил вашего фронта, и старайтесь делать именно это — наперекор его предвидениям. И не спешите с решительными шагами, пока не создадите явного преимущества в силах хотя бы на одном-двух направлениях… И все-таки, — голос маршала стал еще глуше и болезненнее, — мы должны держать в уме, как спасти армию, если обстановка станет для нас неуправляемой.

Слова начальника Генерального штаба отдавались в сердце Жукова холодной тревогой, хотя в них содержались известные ему истины. Применительно к сегодняшнему Ленинграду эти истины приобретали устрашающую значимость, заставляли думать о непредвиденных необходимостях, с которыми придется там столкнуться, и властно звали навстречу смертельным опасностям. В этом — был Жуков…

Время торопило, и он сказал:

— Борис Михайлович, улетаю я завтра утром и хотел бы посидеть ночь над картами и самой важной документацией. Надо взвесить наши возможности, уяснить степень обеспеченности фронта хотя бы самым необходимым.

— Генерал-лейтенант Хозин все для вас приготовил, батенька мой, — успокоительно сказал Шапошников. — Он у нас в Генштабе возглавляет ленинградское направление. И впредь будет нашим с вами постоянным связующим звеном.

Последняя фраза несколько смутила Георгия Константиновича, ибо он намерился взять с собой в Ленинград именно генерала Хозина, с которым хорошо был знаком еще со времен гражданской войны; а главное — Михаил Семенович Хозин в 1938 году командовал Ленинградским военным округом и хорошо знает тамошний театр военных действий.

— Борис Михайлович, вы не будете возражать, если Хозин улетит со мной? — с чувством виноватости спросил Жуков. — Мне товарищ Сталин разрешил взять нескольких генералов — кто мне нужен. Хотя бы трех человек.

— Понимаю. — После короткого раздумья Шапошников горестно вздохнул. — Хозин действительно может оказаться для вас достойной опорой… Надо думать, кем заменить его здесь… Кого же еще возьмете с собой?

— Где сейчас генерал Чумаков?

— Федор Ксенофонтович Чумаков? — с приязненностью в голосе спросил Шапошников.

— Да, генерал танковых войск.

— Чумаков выполняет на Западном фронте важное задание Государственного Комитета Обороны!

— Если не секрет — какое?

— Надо, батенька мой, уточнять некоторые пункты наших уставов — Боевого и Полевого. Это особенно касается построения боевых порядков во время наступления, обеспечения подразделений и частей огневыми средствами, организации огня… Война заставляет нас многое пересмотреть и переосмыслить в ведении боевых действий.

— Борис Михайлович, я прошу извинить меня. — Жукова мучило чувство неловкости, но он не мог не сказать о том, что ему подумалось. — Когда решается вопрос: кто кого? — не время заниматься уставами. Внесите в них поправки директивными указаниями… Так будет проще и быстрее. А уставы ведь подлежат анализу и обсуждениям.

— Позвольте мне с вами не согласиться, дорогой Георгий Константинович, хотя вы правы насчет необходимости директив. — Маршал грустно посмотрел на Жукова из-за своего массивного стола и продолжил: — Боевой устав, например, должен быть при каждом командире подразделения постоянно — как его совесть… Впрочем, мы отвлеклись, но вы навели меня на мысль — отозвать генерала Чумакова с фронта, если только это удастся, и назначить его в Генштаб вместо Хозина… А кого еще возьмете с собой в Ленинград?

— Генерал-майора Федюнинского… Иван Иванович на Халхин-Голе командовал у меня мотострелковым полком. Надежный, хорошо оперативно мыслящий мужик.

— Быть по-вашему, батенька мой. Но никого больше не дам. Нельзя совсем ослаблять Генеральный штаб.

2