Меч наемника

Переходя двор, Вик в двух словах рассказал, кто остался в живых, сколько погибло в момент нападения и сколько — во время осады. Оказывается, дважды осажденные выходили за ворота, чтобы если не прорваться всем, то хотя бы дать возможность гонцам уйти из кольца осаждавших. К сожалению, этого сделать так и не удалось. Солдаты Хальверика после смерти своего капитана признали Ферраульта своим командиром, доверив ему руководить обороной форта. Их сержант в первые же минуты открыл оружейный склад и без проволочек раздал солдатам Пелана оружие. Только действуя вместе, бойцы обеих рот смогли отразить штурм отряда Синьявы.

— Хорошо еще, — добавил Вик, — что у них были только штурмовые лестницы, а не осадные башни. Нападавших хоть и было в несколько раз больше, чем нас, но на стенах одновременно их не могло оказаться много.

— А вода?

— В первый же день шел дождь. Помнишь? И на следующий, когда Синьява увел большую часть своего отряда на юг. Мы собирали воду во все, что нашли. Кстати, дождь помог нам выдержать и второй штурм — еще всем отрядом Синьявы. Во-первых, они вязли в грязи и скользили у стен, и, во-вторых, зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом был дождь еще через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю.

Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В строю стояли человек двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул:

— Все.

Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были повязки на руках, ногах или под нагрудниками.

— Я понял, дочка, что мы тебе обязаны спасением, — сказал Рауф, ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет.

Пакс снова разрыдалась.

— Не мне, — сквозь слезы сказала она. — Это Канна и Сабен… Без них я ни за что не смогла бы…

— Успокойся, успокойся, — обнял ее Рауф. — Главное, что дело сделано. А ты молодец. Если так дело пойдет, глядишь, ты у нас скоро сержантом станешь. — Он улыбнулся и добавил: — Надо бы тебе прозвище придумать… Точно — Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше — Везучая Пакс.

Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее по плечам и по спине руки.

— Эй, Пакс! — позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога. — Герцог вызывает тебя.

Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил:

— Ты ранена?

Пакс покачала головой:

— Ничего страшного. Все в порядке.

Встретившись с ним взглядом, Пакс с удивлением обнаружила, что оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено было в будущем стать офицером или рыцарем, но сейчас Пакс чувствовала, что прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он.

Юноша покраснел под ее пристальным взглядом, и Пакс прикинула, не следовало ли отвечать ему «сэр». Нет, не сейчас по крайней мере, решила она про себя.

В комнате с двумя окнами, выходившими во двор, находились герцог, второй оруженосец, один из врачей и какой-то человек, лежащий на узкой кровати.

— А, Пакс, заходи, — позвал ее герцог и более официально добавил: — Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой.

Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было белее полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С другой стороны кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте было ясно, что Ферраульт умирает.

— Господин капитан, — негромко произнесла она. — Это я, Пакс… Вы меня вызывали…

Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался:

— Пакс, ты… все сделала правильно… Молодец… Я сказал герцогу…

— Спасибо, сэр. Я… Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее… мы хотели…

Капитан чуть повернул голову:

— Молодец, Пакс… Очень быстро… Мы и не надеялись…

Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:

— Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, — обратился он к Ферраульту, — терпите.

Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла — опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.

— Бесполезно… Слишком поздно… Заражение… — прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.

— Сам знаю, — с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: — Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания — все, что в моих силах.

— Это будет… долго? — сквозь зубы прошептал Ферраульт.

— Нет, — четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. — Выпейте, разбавлять не будем — вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.

Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал: