Меч наемника

— И не отставай от меня, — пошутил он. — Я не хочу напиться больше, чем мой солдат. Ладно, Пакс, давай так: если хочешь, расскажи мне, как все было там, в форте, и потом. Если нет, я не настаиваю, мы найдем о чем поболтать.

Пакс отхлебнула эля и ответила:

— Я очень хотела вам все рассказать, сэр. Если честно, мне очень не хватало вас тогда, сразу после… Но я боюсь… боюсь, что мой рассказ не будет спокойным к гладким.

— Тебе по-прежнему больно, — не удивившись, сказал Стэммел. — Естественно.

Сержант оказался благодарным слушателем, внимательным и немногословным. Даже его вопросы не мешали Пакс, а, наоборот, словно помогали ей сосредоточиться, вспомнить нужные детали. Где-то на половине она заметила, что рассказывает уже как бы не о себе, а о ком-то другом. Когда дело дошло до трагического дня в лесу, Пакс прервалась, налила себе вторую кружку и надолго замолчала.

Стэммел похлопал ее по плечу:

— Ну-ну… Успокойся. Может, поешь чего-нибудь? — Пакс покачала головой. — Просто потрясающе, что вы проделали такой путь без потерь. Не знаю, сумел ли бы я так все предусмотреть, как это сделали вы. Например, я не уверен, что предположил бы наблюдателя на первом перекрестке. Да еще и без еды… Нет, я наверняка сунулся бы в какую-нибудь деревню. Голод — не тетка. А в тот день… окажись я так близко от цели, проведя и обогнав такого серьезного противника, я бы забыл обо всех опасностях.

Пакс, не поднимая глаз, сказала:

— Я слышала разговор одного из оруженосцев с герцогом. Он сказал, что мы должны были быть более осторожны и внимательны в лесу.

— Кто сказал? Герцог?

— Нет, оруженосец… Тот, младший…

Стэммел развел руками:

— Надо же — сопляк, а лезет, куда не просят! Сам бы попробовал… Голову даю на отсечение — герцог с ним не согласился.

— Конечно, нет. Наоборот, он довольно резко оборвал его, но…

— Вот и я тебя оборву. Слушай своих командиров и герцога, а не каких-то пажей. Говорила, это самый молодой был?

— Да… Его, кажется, Джостин зовут.

— А, этот. Так ты его больше и не увидишь. Герцог отослал его на днях обратно в ту семью, откуда он его взял. Теперь у него служат Селфер, Джоури и Кессим.

— А как же Рассамир?

— Его герцог отправил обратно к Влади. Рассамир тому не то племянник, не то еще какая-то родня. У них так заведено: на время отдавать своих на службу в чужую роту. На воспитание, так сказать. Да ладно, хватит о них. Что случилось тогда в лесу?

Пакс только-только расслабилась, а сейчас вновь почувствовала, как напряглось все ее тело. Рассказывая, она словно снова пережила те страшные минуты: первое нападение, упавшая Канна, отбивавшийся от трех клинков Сабен…

— …и потом… потом я побежала… — закончила она шепотом.

— Это лучшее, что ты могла сделать в той ситуации, — твердо сказал Стэммел. — Они преследовали тебя?

— Да… недолго. Стало смеркаться. Они пустили несколько стрел, но промахнулись…

Пакс быстро рассказала об этой безумной гонке, о беге по раскисшей от дождя дороге.

— Когда я налетела на сореллинских часовых, они не поверили, что я из роты Пелана. Не удивительно, я ведь была такая грязная… Но Канна и Сабен…

— Если бы ты осталась там, может быть, вы и были бы сейчас живы — рабами на галерах. Зато погибли бы все пленники, все, кто оставался в форте, и многие другие, попав под неожиданный и коварный удар Синьявы. Не ты убила своих друзей, Пакс. Это сделали бандиты. Неужели ты действительно думаешь, что их тени злы на тебя? Канна ведь даже оставила тебе свой медальон Геда.

— Откуда вы знаете?

— От герцога, конечно. Он много расспрашивал меня о тебе… Да дело не в этом. Пойми, Пакс, если бы Канна была зла на тебя, разве стала бы она завещать тебе медальон?

— Да, я понимаю…

— Вот и я так считаю. Тир свидетель! Даже герцог… он ведь тебе лично кольцо вручил в награду! Все понимают: это был трудный выбор, и ты приняла правильное решение. Иногда не остается другого выхода…

— Да знаю я все это! — перебила его Пакс. — Но…

Стэммел понимающе вздохнул:

— Они были твоими лучшими друзьями… и наверное… Я не знаю, ты можешь не отвечать… вы с Сабеном были любовниками?

Пакс, не в силах говорить, покачала головой.

— Знаешь, тогда многое становится еще понятнее. Я не лезу в твою душу; постарайся понять, что я имею в виду. Вы с Сабеном были больше, чем просто друзьями. Такая степень близости бывает скорее у любовников. И теперь, когда его нет, ты, наверное, даже жалеешь, что не пошла ему навстречу в этом, чувствуешь свою вину. Пойми, ты не виновата ни в его смерти, ни в том, что не делила с ним постель. Но, скорее всего, тебе сейчас, как это ни странно, было бы легче, если бы между вами это произошло.

— Может быть, — чуть слышно произнесла Пакс.

— Сабен уважал твой выбор отношений, уважал твое мнение. Он признал твое право на определение степени близости. Пойми, тебе не в чем себя упрекнуть, ты ни в чем не виновата перед ним ни как перед другом, ни как перед мужчиной.