Меч наемника

— Острая боль ушла, ну та, непонятная. А так — болит. Да ты не переживай, Пакс. Чудеса случаются в основном в сказках.

— Я понимаю, — сказала Пакс, возвращая Канне медальон.

— Ладно, давайте завтракать. — У Сабена лопнуло терпение. — Что ты нам выделишь. Канна?

Каждому досталось по куску хлеба от половины буханки, оставшейся после вчерашнего ужина, и по куску сыра. Это притупило голод, хотя Пакс почувствовала, что могла бы съесть и втрое больше, не перегрузив желудок.

— Ну что, поели? Тогда пошли, — неожиданно бодро и требовательно скомандовала Канна.

Пакс и Сабен переглянулись, но не стали дожидаться повторения приказа. Чтобы встать. Канне даже не пришлось опираться на их руки.

Утренний свет как раз начал возвращать ночному черно-серому миру дневные краски. Три тени почти бесшумно скользили вдоль дороги, скрытые густым подлеском. Канна шла намного быстрее, чем накануне, и без видимого усилия.

Наконец она скомандовала привал, и друзья, на всякий случай отойдя подальше от дороги, присели под раскидистой кроной высокого кедра.

Сабен в очередной раз пожаловался на то, что ремешки мешка, найденного им на ферме, были слишком коротки и натирали ему плечи.

— Наверное, хозяин был очень худощав и невысок ростом, — заключил он.

— Давай я понесу, а ты возьми мой вещмешок, — предложила Пакс.

— Ты не похожа на худенького коротышку, — возразил Сабен.

— Ладно тебе, просто передохнешь.

— Эх жаль, что там мне не попалось никакого оружия, — вздохнул Сабен.

— Может быть, это и к лучшему, — неожиданно возразила Канна.

— Почему? Что плохого могло бы быть, окажись у нас меч или лук со стрелами?

— Будь у тебя оружие, ты попытался бы воспользоваться им. Например, убить одного из разведчиков Синьявы, чтобы раздобыть еще оружие и в итоге — освободить пленных. — Сабен смущенно кивнул, и Канна продолжила: — Нет такого оружия, которое бы сделало это возможным, Сабен. Ты погиб бы, не достигнув цели. Так что нам остается только одно: идти и идти, чтобы предупредить герцога. Для этого нам понадобятся силы и мозги, но не клинки и стрелы.

Пакс в очередной раз удивилась последовательности и холодному расчету в рассуждениях Канны и подумала, сумеет ли она когда-нибудь так же контролировать свои порывы и эмоции. Затем ее мысли вернулись к более насущным вопросам.

— Слушай, Канна, а как мы будем идти параллельно с колонной дальше? Ведь часть дороги до Ротенгри проложена не через лес, а по полям.

— Я уже давно жду от вас этого вопроса. Честно скажу — тяжко придется. Нужно будет идти далеко от дороги, прячась по оврагам, канавам, за холмами. Если будет сухо, за колонной потянется шлейф пыли. Это облегчит нашу задачу: следить за ними, но не попадаться им на глаза.

— Я вот думаю: если Синьява все равно собирается к Ротенгри, то чего ради ему идти кружным путем через Сореллин? Наверняка он пойдет напрямую. Поэтому нам не следует его дожидаться на перекрестке. Лучше прямиком шагать вперед, чтобы быстрее добраться до наших.

— Нет, Медовый Кот славится своей непредсказуемостью.

— Но зачем ему идти в обход?

— Не знаю. Например, чтобы ударить с той стороны, где осаду Ротенгри держат самые слабые отряды.

— А зачем ему тогда пленные? Они ведь только задерживают колонну.

— Наверное, он все-таки что-то задумал, — пожала плечами Канна. — Знать бы, далеко ли еще до развилки.

— А зачем? — удивилась Пакс. — Дойдем — увидим. Если идти вдоль дороги, то перекресток не пропустим.

— Будь я на месте Синьявы, — ответила Канна, — я бы обязательно поставила кого-нибудь из своих людей наблюдать за перекрестком.

— Но мы же далеко впереди его разведки, — возразил Сабен.

— Именно с этим доводом я и борюсь уже некоторое время. Понимаете, если кто-нибудь вроде нас прорвется через оцепление и избежит встречи с разведывательным дозором, он будет думать, что оказался в безопасности, и потеряет бдительность. Кроме того, представьте, что герцог посылает в форт гонца, а тот натыкается на дозор Синьявы и скачет обратно. При скрытности, с которой Медовый Кот двигает свои войска, он не может такого допустить. Вот я и думаю, что неприятностей можно ждать на каждом перекрестке, на любом мосту — везде, где беглец или тайный курьер могут поддаться искушению воспользоваться дорогой. Синьява мог заранее послать сюда своих людей под видом торговцев, пилигримов или просто бандитов, которыми им и прикидываться не надо.

Сабен только присвистнул, выслушав такие рассуждения. Пакс, помолчав, спросила:

— А как же нам их обойти?

Канна пожала плечами:

— По крайней мере, они не ждут кого-то конкретно и в определенное время. Все они — живые люди и считают, что командир перестраховывается. Придется рассчитывать только на то, что их внимание ослабло, а наши действия будут слаженны и молниеносны. Главное — не засветиться в момент перехода через дорогу.

Съев по куску хлеба, они снова пошли вперед. Канна запретила любые разговоры до тех пор, пока перекресток не останется позади, поэтому они шли молча и ступали как можно тише. Дорога запетляла среди невысоких каменных гряд, из-за чего держаться параллельно ей стало труднее.