Меч обнажен

— Тогда вам лучше поскорее это узнать! Запомните, в ваших руках будет не только ваша жизнь. Мы редко прибегаем к оружию и избегаем открытых схваток. Люди просто исчезают, а объяснения следуют потом. Неужели вы не видите, что риск от того, чтобы предоставить вам свободу поступать как вздумается, может поставить под угрозу гораздо более важные планы ещё в самом начале? Наши враги обладают изощрённой варварской хитростью. Нормальный человек не в состоянии постигнуть всю глубину подобной испорченности. И мы, вынужденные играть по установленным ими правилам, неужели вы думаете, что мы сможем победить, не запачкав рук? Да, я искренне надеюсь вас сейчас напугать. Теперь такое время, что человеку полезно быть испуганным. Потому что я уверен — если вы не изменитесь, то не вернётесь…

— Я иду!

Человек без имени пожал плечами.

— Прекрасно. Я не буду больше тратить время на бесполезные споры. Перейдём к фактам. Здесь, — он ткнул пальцем в карту, — район, куда вы будете сброшены. Ваш дом по-прежнему в развалинах. И этот участок местности сейчас слабо заселён. Как вы проникнете туда, я сейчас не знаю, но для работы у вас будет чуть больше часа. Насколько хорошо вы знаете район?

— Я провёл там большую часть своей юности. Я ловил рыбу и плавал в этом канале, ездил верхом по этим дорогам. Я знаю почти каждого в деревне…

— Тогда держитесь от неё подальше! На возобновление старых связей совершенно нет времени — если там даже осталось, что возобновить. После того, как обезопасите свой пакет, вы возвратитесь в Англию тем способом, какой вам предложат на месте. Особую опасность представляет то, что наци, возможно, держат эту вещь на заметке. Совсем недавно наблюдалась какая-то активность в этом направлении. Наверное, толстый Геринг пожелал присовокупить ещё одно драгоценное изделие к своей коллекции. К тому же гестаповец в том районе молод и усерден, с амбициями. Он, должно быть, обладает каким-то эквивалентом совести и, следуя примеру Зейц-Инкварта, каждую ночь проводит под новой крышей. Его штаб-квартира находится вот в этом месте, примерно в миле по другую сторону деревни…

— Это дом Линдерсов!

— Гуго Линдерс был одним из заложников, расстрелянных в прошлом январе. Его дом теперь, естественно, собственность Рейха.

— Расстрелян в прошлом январе!

Боже, минхеер Линдерс, этот высокий улыбчивый человек, имевший обыкновение зазывать деревенских ребятишек совершить набег на его вишни, ходивший, прихрамывая, с тростью вниз по дороге на вечернюю партию в шахматы с отцом Ритмеестром, не мог жить отдельно от своего дома, который он так глубоко любил. Но это была правда — минхеер Линдерс больше не жилец на этом свете.

Человек за столом наблюдал за ним и кивнул, как будто Лоренс удачно ответил на какой-то трудный вопрос.

— Это заставляет вас осознать произошедшие перемены? Таких там ещё несколько.

— Отец Ритмеестр?

— Его вы тоже не найдёте. Церковь не питает симпатий к этому новому положению дел. Я уверен, что и само здание однажды ночью неожиданно сгорело. Предполагалось, что там временно разместили какие-то военные припасы. Несомненно, один из часовых закурил в нарушение приказа.

— Какая неудача! — Лоренс улыбнулся.

— Да, это доставило властям массу хлопот. Привело к некоторым арестам. Но позднее состоялась небольшая операция по освобождению заключённых, так что равновесие вновь было нарушено. Поговаривают о смещении гестаповского начальника. Но он, видимо, имеет весомые контраргументы. Это усилило его неугомонность до раздражающего уровня. И у нас появились некоторые проблемы, — он говорил теперь с почти игривой интонацией.

— А теперь, впридачу, появился ещё и я, — не удержался Лоренс.

— Вы необычайно проницательный юноша, настолько, что когда я попрошу вас начисто забыть об этой встрече, то буду знать, что так и произойдёт. А теперь, — он взглянул на часы, — ваши тридцать минут истекли. Полагайтесь на свою голову, а не на сердце, тогда, возможно, сможете выкарабкаться. До свидания.

Вот так человек, имени которого он никогда не узнал, в конечном итоге отделался от него. Но в кармане пальто остались билеты до Галифакса и перспектива дальнейшей транспортировки за его пределы. У Лоренса было ещё одно поручение в Нью-Йорке и, покинув офис «Грауфорда и Сына», он быстро нашёл нужное ему место на противоположной стороне улицы.

— Меня зовут Ван Норрис, — сказал он сутулому человеку, сгорбившемуся за низкой стойкой. — Надеюсь, вы закончили работу, о которой мы договаривались.

Человек выкрутил ювелирную лупу, ввинченную в его глазницу.

— Да, всё готово, сэр.

Он неторопливо развернул на стойке квадрат чёрного бархата, из которого извлёк что-то мерцающее, что должно было быть установлено с великой тщательностью, и спросил, прежде чем отступил назад и предложил Лоренсу взглянуть.

— Чей он, сэр?

— Мой, — Лоренс в нетерпении барабанил пальцами по краю стойки. Если бы у него у самого были необходимые инструменты и материалы, он бы никогда не послал это в столь сомнительную контору.