Меч, палач и Дракон

Принцесса нежно поцеловала его в губы. Потом так же мягко, но твердо отклонилась.

— Мы так давно не встречались, что, наверное, в глубине оба решили: эта встреча — поток откровений. Хорошо, пусть будет так! — горячо воскликнул чародей, — Ты моя радость и моя слабость, Ангела. Рядом с тобой я расслаблен и почти беззащитен. Ты раскрыла мою душу. Хочешь — бери голыми руками.

— Хочу, — улыбнулась она.

— Только осторожно, — серьезно ответил Гийом, — Раньше я жил для себя, боясь и нехотя жить для кого-то, остерегаясь измены и предательства. А теперь не боюсь. Будь что будет. Ты стоишь любого риска. Поэтому королевский чародей, боевой маг, огненная плеть Его Величества, теряя рассудок, идет к тебе, рискуя головой.

— О, Ги, ты сегодня говоришь как истинный оратор! — воскликнула принцесса, но в глазах ее уже не было того веселья, которое она изображала.

— Иду, лечу, как мотылек на огонь, — продолжил маг, — Я знаю, твоя помолвка уже дело решенное. Жемчужину Камоэнса обвенчают с Марком Далацийским.

Гийом сказал это просто, ровным голосом без тени звучавших чуть раньше эмоций. Его умение держать себя, превращаться в говорящую статую, иногда раздражало Ангелу.

— Ты говоришь это так спокойно! — она отпрянула от него, необычайно стройного, холодного и белого, как зима, — Я начинаю понимать тех, кто считает тебя бездушным чародеем с мертвым сердцем — нелюдью!

Гийом не ответил и не отвел глаз, хотя пылающий взгляд принцессы мог испепелить гору. Смотрел ласково и спокойно, с той обманчивой безмятежностью, что развивается ценой многих испытаний. Таков взор бывает у политика, имеющего козырь на переговорах, или убийцы, выжидающего момент.

Листья падали, кружась, танцуя в воздухе, отдавая все силы без остатка, и несколько об этом не жалея, ведь полет и был их жизнью. Листья падали, а люди молчали.

Напряжение росло. Еще чуть-чуть, и оно бы зазвенело как натянутая струна гитары. Гийом первым отвлекся, поймал большой треугольный листок, богато раскрашенный золотым и багряным.

— Это тебе, — он протянул его девушке.

Она приняла дар, их руки соединились вновь.

— Не обижайся на холод — это моя броня, вторая кожа, внешняя суть. Не обижайся, ведь ты первая, кто за много лет раскрыла ее. Ты — растопившая лед. Ты — оживившая мертвое сердце, — Гийом прижал ее руку к своей груди.

— Два года назад, — задумчиво сказала принцесса, — Я, наивная глупенькая девчонка, пыталась уговорить тебя, расчетливого и равнодушного чародея, пощадить чувства двух влюбленных: Изабеллы Клосто и Луиса де Кордова. И все тщетно. Плакала ночью от бессилия помочь лучшей подруге: невозможности спасти ее от колдуна, что как в сказке потребовал обещанную плату.

— Тщетно, — маг улыбнулся краешком губ, — то-то они уже два года муж и жена, а я с тех пор потерял покой.

— Не перебивай! — строго сказала Ангела, — Это было ровно два года назад, а теперь я слышу от тебя такие слова: «Мотылек», «Рискуя жизнью». Знала бы заранее…

— Знала бы заранее? — внешне лениво повторил Гийом после некоторой паузы.

— Сделала бы все точно так же, — с вызовом ответила девушка.

Маг взглянул на небо.

— Кажется, будет дождь.

— Кажется? Ведь ты волшебник? — засмеялась Ангела.

— Маг. Боевой. Размениваться на такую мелочь — не для меня.

— Скажи честно, что не можешь предсказать, — потребовала принцесса.

— Хорошо. Честно — не могу, разучился. Уже лет пятнадцать не занимался подобной чушью, — не принял он шутки, — Пойдем, наверное, назад. Тебе уже пора.

Ангела замолчала.

— Тебя гнетет и изводит моя помолвка, — сказала она, наконец, — Хочешь открытого и честного разговора?

— Да.

— Хорошо. Зачем ты мучаешь меня этим? Я еще не выхожу замуж за наследника Далации. Не надо заранее сыпать соль на раны, пытать меня словами. Мне тоже больно, Гийом. Ты старше и гораздо опытней. Скажи мне, что делать, как поступить, как жить? — почти прокричала принцесса и прикусила губу.

— Не скажу. Именно потому, что опытнее. Наша любовь пока еще безопасна, невинна, похожа на игру. Чувства наши — романтический союз, что возможен для юной девушки, но не для будущей королевы. Мы на перепутье. Прошу, дай договорить до конца! — он сделал останавливающий жест рукой.

— Есть два пути. Первый — излюбленный романистами — побег, точнее бег ото всего и всех за счастьем. Он отпадает. Наивные по природе или намеренно авторы скрывают, как тернист, коварен и кровав этот путь. А так же то, что в конце его, зачастую, лежит совсем не счастье, а усталость, обида и разочарование, — Гийом сделал небольшую паузу, — Или даже ненависть на того, кто испортил тебе жизнь прежде счастливую и довольную, погубил. Но опасности эти пока далекие, и кажутся тебе мнимыми.

Второй путь. Для тебя сейчас наиболее трудный. Жить так, как идет судьба. Немного позабыть меня. А позже уехать в Далацию: страну, где также жарко и красиво, как здесь, но чуть другие звезды.

Ангела опустила голову. Капюшон полностью закрыл лицо и подбородок.

Гийом мягко обнял ее за плечи.

— Прости.

— За что? — произнесла девушка, едва сдерживая слезы, — За что ты так жесток со мной? Наше свидание начиналось так хорошо…