Меч, палач и Дракон

На главной площади Мендоры сожгли первого сектанта-возвращенца, того самого купца из Кардеса, имевшего неосторожность рассказать партнерам об увиденном бое двух гвардий.

— Да, Ваше Величество, — регент нахмурился, и тронтец понял, что переборщил с лестью, — Все. Я подходил потом — одни клочки тел, да камни. Никто не мог в живых остаться. Куртку Гийома видел — кусок ее весь в крови.

— Маги точно погибли?

— Да. Гонсало вообще из башни не вышел, а Гюрзу потом утянуло, — колючий презирающий взгляд герцога буравил Яноша Рамаи насквозь.

Больше всего ему хотелось очутиться сейчас в кабаке, подальше от ставшего мрачным и пустынным дворца.

— А принцесса? Она точно с магом была?

— Да, ваша Светлость. Гюрза говорил она там, в башне.

— Пошел, — мотнул головой Гальба, лицо его скривилось.

— А награда, Ваша Светлость? — тихо и робко поинтересовался Янош.

— Награда! — взревел регент, — Стража!

Гвардеец позади тронтца бесшумно накинул ему на шею свой крепкий черный шарф — знак потери и скорби.

Янош вцепился в него, захрипел, засучил ногами.

— Оставь! — остановил казнь Гальба, — Он может пригодиться. Вдруг самозванцы будут.

* * *

— Он погиб? — Ангела долго не решалась задать этот вопрос.

Гийом умело развел костер, что почти не давал дыма. Беглецы — голодные, израненные и уставшие — грелись в его огне, спрятавшись в густых прибрежных зарослях.

На ветвях сохла одежда. Гийом любовался ею со смесью восхищения, нежности и жалости. Ангела была беззащитна как ребенок, хрупка и беспомощна. На голого мага она не могла смотреть без содрогания — все тело его было покрыто мелкими, наспех затянутыми амулетом ранами и порезами.

— Да, — Гийом перевернул на импровизированном очаге большую толстую рыбину, насаженную на ветку, — Ты видела смерч. Гонсало держал в себе мощь, годную на разрушение крепостной стены. Он хотел смерти Кербона и твоего спасения, поэтому убил их всех, пожертвовав собой. Выпустил всю мощь разом. В один миг. У него было мало времени.

Ангела не ответила, только прижалась крепче, слез не было. Она их все уже выплакала. Ночь над ними стояла тихая и облачная. Небо было затянуто тучами, ни звезд, ни лун. Мрак. Темнота. Тени на лицах.

Кербона больше нет. Слишком поздно.

Тени округ костра. Гонсало — гордый, благородный и ранимый. Мальчуган Хорхе, имевший несчастье родиться принцем. Честный Блас Феррейра. Педро — непонятый до конца сын Гальбы. Капитан Эд Пескара…

Что делать? Как быть?

Тучи закрывали звезды, но не давали ответов.

* * *

Кабинет Риккардо де Вега остался неизменным с прошлого визита Гийома. Большая комната, наполненная светом. Пышный алькасарский ковер на полу. Две стола, поставленные буквой «T». На том, что стоит столбом, фигурки солдатиков — покойный граф на своих детских игрушках моделировал сражения. Стол-перекладина завален бумагами.

Тот же запах крепкого кофе. Только человек за столом не Риккардо. Уже больше года как нет молодого графа, осмелившегося бросить вызов королю Хорхе и герцогу Гальбе.

Остался только его портрет на стене — новый портрет, посмертный. Риккардо одет просто: белая рубашка и красные штаны. Нет украшений. На левой деснице — черный наруч, на нем ястреб. Красный ястреб — покровитель рода, живущий на Одинокой горе. Демон или Бог. Тот, кто всегда был с Риккардо и перед смертью сел на его руку.

Художник был хорошо знаком с графом, сумел отразить всю противоречивость его фигуры. Силу, заключенную в невысокое худощавое тело; властные фамильные черты и мягкий грустный взгляд человека чувствительного, отзывчивого и доброго.

Гийом вздохнул. Черноволосый граф-мятежник был одним из его редких друзей.

— Буду честна, я не рада вас видеть, дорогие гости, — призналась Патриция де Вега — безответная любовь Риккардо, его наследница и мать его сына.

Ее было лет двадцать пять — расцвет женской красоты. Иссиня-синие глаза Патриции вкупе со стройным станом и русыми волосами, собранными в две косы, мало кого могли оставить равнодушными.

Граф Риккардо не стал исключением. Их история была интересней самого увлекательного любовного романа. Интересней и трагичней. Чувства де Вега были почти безответны, но он сумел стать ей другом, подружился с отцом. Пат согласилась стать его женой. Обвенчанные они проехали в Мендору на знаменитый Осенний Бал. Свадьбу должны были сыграть зимой.

Двоюродный брат Риккардо — Альфонс Васкес — ловелас, дуэлянт и ловкий придворный — в свое время сведший эту пару, перед балом неожиданно для себя влюбился в Патрицию. Любовь эта роковая оказалась взаимной. Он вместе с другом своим — Марком де Мена на балу выставил Риккардо трусом, недостойным зваться дворянином, опозорил его перед Пат. Ранил на последующей тайной дуэли.

Граф Кардес вернулся домой — разбитый и равнодушный к жизни. Его волю пробудило паломничество на Одинокую гору. Откуда он вернулся с черным наручем на деснице и огнем в глазах.

Вскоре герцог Гальба выступил с идеей силой обратить в правильную веру еретиков-мараккойцев, и пять графов провинции взялись за оружие, отстаивая старые вольности. Хорхе был занят войной с Алькасаром.