Меч, палач и Дракон

Команда и пассажиры опасались, а если честно, то просто смертельно боялись одного — алькасаров. Корсары их не разочаровали. Две галеры, вооруженные сотней весел и двумя мачтами каждая, вышедшие на грабеж камоэнского или остийского побережий, тут же переключились на новую легкую добычу.

Первым их заметил зоркий Илия Кобаго.

— Нам не уйти, — вынес он приговор себе и своей команде, — Готовьтесь к абордажу, сукины дети! Ну, другины, покажем огнепоклонникам, как умеют умирать далатцы!

Из ящиков на палубе мгновенно появились большие тяжелые арбалеты, с винтовым механизмом на конце ложа. Такие монстры требовали двух человек обслуги: стреляющего и взводящего, зато били с чудовищной силой на огромное расстояние. Далацийцы собирались потрепать корсаров еще на подходе. Легкие арбалеты — устройства зарядки «козья ножка», — так же раздавались команде. Для полуголых алькасаров любой болт смертелен.

— Поджарим, сволочей! — свирепо ощерился Кобаго.

Из трюма бережно вынесли две железных трубы, плюющиеся морским огнем, и два засмоленных бочонка с хитроумной смесью. «Огнеплювы» установили на специальных лафетах по одному на каждый борт. Галеры алькасаров встретит жаркий поцелуй. Морской огонь — его состав входят нафта и особо горючие масла — не тухнет даже на воде. Использование его в ближнем бою — почти самоубийство, но экипаж Купца об этом уже не думал, им было нечего терять.

Алчность — вот что побуждает далатцев: исследователей-торговцев-пиратов — уходить в плавания за неведомые моря. Купец сидит низко, до верху груженый золотом и ценными товарами. Далатцы погибнут, но добычу не отдадут. Это вопрос их чести.

Галеры корсаров подходили все ближе, уже слышался ритмичный бой барабанов. Кроме такой музыки гребцов-рабов подбадривали ударами кнута. И камоэнсцы и далатцы знали, что лучше умереть, чем попасть на галеры.

Камоэнсцы, облаченные в доспехи, выстроились на палубе. Их было немного — человек двадцать. В том числе все командование экспедиции: Луис, Марк, Гийом, Пабло, мечтавший об ином возвращении домой. Солдатами вокруг них командовал одноглазый Фредерико Альберти, которого уже никто не осмелился бы назвать молокососом.

— Сеньор Гийом, — белобрысый парень по-прежнему тушевался, обращаясь к магу, — Я хочу сказать… Сказать, что я очень рад, что поплыл с вами. Вы указали мне путь, достойный мужчины. Я…

— А вы достойно шли по нему, Фред, — перебил его маг, — Не нужно благодарностей. В Мендоре я обязательно напишу вашему дядюшке, расскажу, какого героя он воспитал.

— Но мы же умрем? — изумился Альберти.

— Чушь. Верьте мне, — обнадежил его Гийом и отправился на корму.

Галеры подошли уже близко, как раз на расстояние удара.

Вся команда, остановившегося судна, затаив дыхание, следила за приготовлениями мага. Гийом был собран и сосредоточен: губы сжаты, глаза чуть сощурены. Промеж его ладоней, медленно разводимых в стороны, появилось пламя, которое постепенно разрослось до шара с две человеческие головы. Воздух стал горяч, но Гийом не обжигался.

Когда шар пламени вырос, маг с усилием оттолкнул его от себя, от груди, словно мяч из смолы — любимую игрушку турубара. Огненный шар устремился точно к ближайшей галере. Плюхнулся в воду рядом с ней. Издалека донесли насмешливые крики султанцев.

Они перестали смеяться после третьей попытки, когда мачта — в которую угодил шар — вспыхнула как сухое дерево от удара молнии в засушливое лето.

Барабаны затихли, галера остановилась. Далацийцы попробовали обстрелять ее из тяжелых винтовых арбалетов. Судя по упавшим в воду фигуркам в ярких шароварах, пара стрел все же достигла цели.

Алькасары свалили горящую мачту в воду, справившись с пожаром, но атака прекратилась. Корсары спешно отвели суда на безопасное расстояние.

Гийом, выпустивший почти десяток шаров, жадно пил вино из личных запасов Кобаго. Далатцы и камоэнсцы ждали. Им больше ничего не оставалось. Одна из галер сменила курс и отправилась к берегу в Сеяту.

Обреченный экипаж ждал развязки. К вечеру султанцы вернулись. Несчастного Вольного Купца с сотней моряков и солдат, окружила эскадра в десять галер: почти тысяча алькасарских корсаров — грозы побережий. На ночную атаку они не решились. Волшебный фонарь, запущенный Гийомом в небо над галерой препятствовал внезапному нападению.

Утром галеры, кругом обступившие каравеллу, двинулись на веслах под удары барабанов, пеня спокойное море. В том, что бой это будет последним, никто не сомневался.

Гийом готовил для алькасаров сюрприз, те и не догадывались, что мере может расступиться под кораблем, уронить в образовавшуюся щель, а после накрыть с головой. Вот только шутка эта отнимет много сил; после нее он станет опасной, но все же доступной добычей для корсаров, грозящих кривыми саблями.

Галеры остановились у роковой для себя черты. Рабы на них, тужась, сделали гребок в обратную сторону, гася движение.

С самой большой галеры — на которой развевалось знамя султана с красно-черным драконом на желтом фоне — спустили шлюпку. Парламентера миновал морской огонь, Илия Кобаго решил узнать, что же скажут ему султанцы.